– Это все облегчило или усложнило?

– По крайней мере, у нас с ней есть дружба, которая никогда не закончится, Ниса. Даже этого достаточно, я человек, который умеет довольствоваться тем, что у него есть.

Когда я посмотрела в глаза Кана, то по его глубокому взгляду поняла, что ему этого правда достаточно. Дружба… Умение ценить то, что имеешь.

– Я сейчас уйду, а ты одевайся. Не заставляй этого идиота ждать. Он злится, потому что его отвергли, не беси Огуза еще больше.

Кан дал понять, что видел, что произошло в бассейне. Да, я отвергла Огуза, потому что не хотела целовать того, кто не возбуждал меня, кто не заставлял меня трепетать, не сбивал ритм моего сердца. Потому что я не хотела вселять в него надежду. Я могла бы продолжить список причин, но все они вели к одному и тому же…

Огуз и Сенем заставили меня сесть на переднее сиденье, прежде чем мы отправились домой с вечеринки Кана. Хотя я попыталась возразить, они проигнорировали это, сославшись на то, что мои волосы еще влажные, а впереди работают радиаторы. К тому же у переднего сиденья был обогрев.

По дороге, пока я молчала, они вдвоем завели глубокий разговор. Сенем задавала вопросы, и Огуз отвечал ей без колебаний. Мы узнали, что у него есть старшая сестра и она училась за границей. Его мать работала редактором журнала мод в Стамбуле, а отец – старшим менеджером в туристической компании.

Пока Сенем и Огуз продолжали болтать, я обдумывала слова Кана. Мне было так стыдно за случившееся, что я не могла смотреть на Огуза. Я не могла ничего ему дать. Сегодня я поняла это. Если тебе не нравится человек, ты не можешь заставить себя испытывать к нему симпатию. Только там, в бассейне, я осознала это. Даже я, ничего не понимающая в любви, испытывала экстаз в присутствии лишь одного человека. Как будто только в его присутствии я начинала жить. Что-то либо существует, либо не существует. Либо да, либо нет. Не бывает середин.

Когда машина остановилась перед нашим домом, Сенем поблагодарила Огуза и вышла. Я уже собиралась выйти вслед за ней, но замешкалась, потому что Огуз взял меня за руку. Сенем посмотрела на него, потом на меня.

– Оставлю дверь открытой, – сказала она и пошла к дому. Я понимала, что Огуз хочет поговорить со мной, но мне хотелось, чтобы он оставил это на потом, на время, когда я буду готова.

Прошло несколько минут с тех пор, как Сенем вошла в дом, но мы по-прежнему молчали. Может быть, мне следовало начать говорить первой. Например, я могла извиниться, но за что? За то, что не сделала то, чего не хотела?