– Я соскучился по старикам.

Уже почти стемнело, но мы все еще шли. Шевкет поднял брови, его, похоже, не удовлетворил мой ответ.

– Поэтому ты сейчас не с ними?

Он начал задавать вопросы, на которые у меня не было ответов. Я мог убежать от матери, от всех, даже от бабушки, но, когда дело касалось старшего кузена, это было неизбежно.

– О боже! Давай присядем, – сказал я, указав на ствол дерева перед нами, и рухнул на землю. Я снова начал бросать в море камни. Шевкет сел рядом, наблюдая за мной.

– Как дела в школе?

– Ну, неплохо.

Я знал, что он не оставит меня в покое, и думал решить проблему простым способом.

– Что-то случилось с моим дядей?

Никто на острове, включая моих бабушку и дедушку, не был в курсе, что меня усыновили, но мой двоюродный брат Шевкет знал. Он знал обо мне все не только потому, что был моим старшим двоюродным братом, но и потому, что я с ним очень ладил. В отличие от других своих братьев и сестер, моих кузенов Гюрсой, он заботился обо мне, ценил меня. Он проявлял интерес к каждой проблеме, которая возникала у меня с отцом, и поддерживал меня. Только в последний год мы мало общались из-за интенсивности его работы.

– Нет, у нас нет проблем.

Шевкет глубоко вздохнул.

– Тогда почему ты здесь в школьное время, сынок? Мне что, вынимать слова из твоего рта щипцами? Сельма была весьма удивлена, увидев тебя. На самом деле, когда я впервые услышал, что ты тут, я тоже удивился. И ты убегаешь каждый день. Что происходит? Расскажи мне.

Я лишь пожал плечами, на что Шевкет сказал:

– Не делай этого! Я начинаю раздражаться.

– Мне нечего рассказать.

– Боже мой! Дай мне терпения, – пробормотал Шевкет, глядя на небо. – Не беси меня, Демир. Ты знаешь, что тебе от меня не отделаться, тем более после всего, через что я прошел.

Конечно, я прекрасно знал, что пережил Шевкет и через какие трудности он прошел, но идея открыться кому-то прямо сейчас мне не нравилась. Моя мама уже поняла, в каком я положении. Нельзя сказать, что я хотел, чтобы все члены моей семьи знали все, но, с другой стороны, я думал, что Шевкет мог бы дать мне совет. Возможно, он даже мог бы стать моим спасителем.

– Я могу быть с тобой откровенным?

– Это и значит быть родней, брат.