Пока Демир вел меня к гондоле, не отпуская моей руки, мое волнение смешивалось с дрожью. Когда мы заняли места в средних рядах, нам пришлось несколько минут ждать, пока придут другие люди, но, видя, что никто не приходит, служащий не стал больше ждать, а начал запускать гондолу. Когда мы начали двигаться вверх-вниз, мой страх достиг апогея, поэтому я крепко вцепилась в столбы перед собой и прижалась к Демиру. Хотя между нами почти ничего не было, я почувствовала его губы на своей голове, а когда запах его шеи коснулся моего носа, я придвинулась к нему ближе с улыбкой на лице, но, когда гондола вдруг ускорилась и поднялась, моя улыбка сменилась криком. Когда я посмотрела вниз с разлетающимися волосами, я закричала еще громче и крепче ухватилась за столбы перед собой. Демир притянул меня ближе, и я увидела, что одна из его рук крепко сжимает столб. Неужели он тоже очень испугался?

Когда гондола наконец немного замедлила ход, мои закрытые глаза открылись. Через несколько минут, когда гондола полностью остановилась, я вылезла наружу. Когда моя голова слегка повернулась от пережитого волнения, я схватила Демира за руку. Когда я подняла голову и посмотрела на его лицо, я поняла, что он чувствует то же самое.

– Ты в порядке? – спросила я, протягивая руку и касаясь его руки, потому что он действительно выглядел неважно.

Когда он сделал шаг от меня, трясясь всем телом и потирая глаза, на его лице появилась невинная улыбка.

– Мне кажется, что мой желудок сейчас вылезет наружу, я не ожидал, что мне будет так страшно.

Я даже не знала, что сказать от удивления, но он открыто признался, что ему страшно, не стесняясь передо мной.

– Демир?

– Ты что, никогда не видела, как человек боится?

Когда я покачала головой, почти сжимая губы, чтобы не рассмеяться, он указал на себя, приблизившись ко мне, и пробормотал: «Теперь ты это увидела». Когда я поняла, что больше не могу сдерживаться, я разразилась смехом, потому что это было так забавно. Ведь были вещи, которых боялся даже Демир.

Несмотря на то что я пыталась прикрыть рот рукой и хотела прекратить смех, он не прекращался. Демир поднял брови и отнял мою руку от рта. Пока одна рука нежно ласкала мои скулы, его глаза готовы были утопить меня своей глубиной.

– Самый сладкий сахар… – прошептал он, его большой палец все еще нависал над пухлой щекой. Сахар? Что это значит? Он хотел сахара?

– Что?

– Ничего. Ты всегда так улыбаешься, знаешь?

Когда я робко отступила назад, по щекам разлилось тепло. Демир, видимо, понял, что я смутилась, и спросил, не хочу ли я покататься на другом аттракционе. Я вежливо отказала ему, потому что мне нужно было избавиться от неприятного воздействия гондолы на мое тело. Я не хотела кататься на другом аттракционе, боясь, что в этот раз мой желудок не удержит все в себе.