– Откуда ты знаешь?

– Когда-то я часто подвозил сюда Бахар, они были неразлучны.

Пока он рассказывал о своих воспоминаниях про Бахар, я отстегнула ремень безопасности, взяла свою сумку и, подойдя к нему и поцеловав в щеку, взялась за ручку двери, чтобы уйти.

– Спасибо тебе большое за все. Благодаря тебе у меня был отличный день.

Он не сводил с меня глаз, потянулся к руке, которую я держала перед собой, и поцеловал ее.

– Я собираюсь утешать себя воспоминаниями о сегодняшнем дне, пока вся эта ерунда не закончится. До встречи. – Он отпустил мою руку и позволил мне выйти из машины.

Помахав Демиру рукой, я направилась к воротам дома номер четыре, о котором он говорил. Он не заводил машину до тех пор, пока я не оказалась у ворот. Когда я вошла в сад и еще раз помахала ему рукой, он кивнул мне, затем завел машину и поехал прочь из микрорайона.

Когда я пересекла сад и подошла к деревянной двери, она открылась раньше, чем я позвонила в звонок, и передо мной появилась Гекче. Она выглядела по-другому в моих глазах со своей гулькой и в майке с бретельками.

– Добро пожаловать!

Когда она прыгнула мне на шею, в поле моего зрения попали ее мать, отец и брат Гехан, с которым я уже встречалась. Но все равно казалось, что здесь кого-то не хватает.

– Бахар еще нет?

– У нее были какие-то дела с мамой. Поэтому Батухан недавно приехал и забрал ее.

Узнав, что Бахар уехала, я немного огорчилась. Хотелось поговорить с ней, узнать, что она чувствует, но, кажется, на сегодня с меня хватит. Похоже, что пижамная вечеринка сегодня будет на двоих.

Семья Гекче была очень дружной. Когда я была среди них, можно было разглядеть, на кого на самом деле похожа подруга. Глаза она унаследовала от отца, но смуглая кожа и темные волосы были явно от матери.

Ее мать, тетя Седа, накрыла стол моими любимыми блюдами, хотя никогда меня не видела. Я даже не сразу поняла, что проголодалась, пока не села за обеденный стол. С одной стороны, мы болтали с ними, а с другой – с удовольствием ели то, что было перед нами. Семья Гекче была очень приятной.

Ее мать работала воспитательницей в небольшом детском саду, а отец, дядя Канер, был помощником директора одной из анатолийских средних школ. Ее отец был человеком, уважающим образование. Когда я спросила его, почему он не зачислил Гекче в среднюю школу, где он работал, он ответил, что ученики в школе могут быть обеспокоены присутствием Гекче и что каждый может смотреть на даже самый маленький ее успех как на результат того, что она его дочь. Он также дал понять, что не хочет, чтобы кто-то затаил обиду на его дочь. На самом деле поведение дяди Канера было очень оправданным. В подобной ситуации я бы не питала добрые намерения по отношению к дочери заместителя директора.