– У меня дома, у изножья кровати, стоит ее фотография в маленькой рамочке. Когда я узнал, что меня усыновили, моя мать, Мельтем, подарила мне ее в качестве подарка на мой очередной день рождения. Если ты когда-нибудь придешь ко мне в гости, я покажу ее тебе.

Я ненавидела себя, когда Демир ловил большим пальцем мои нежданные слезы. Я не должна была быть такой безрассудной и должна была научиться держать язык за зубами, когда придет время.

– Демир… Боже, мне так жаль, – прошептала я, фыркая и вытирая щеки тыльной стороной ладоней.

Полный надежды взгляд маленького ребенка, рассматривающего фотографию своей матери; я не могла вычеркнуть из памяти эту сцену, которая пронеслась перед глазами, как кадр из фильма. Как же мы были похожи…

– Почему ты извиняешься?

– Я открыла твою рану.

– Ты не знала.

– Все в порядке.

С грустной улыбкой на лице он поднялся со своего места и отряхнул испачканные брюки. Кажется, наше время на сегодня закончилось, и пора было уходить. Когда он поднял меня с места, взяв за руку, я крепко сжимала гвоздику в своей ладони.

Когда Демир тяжелыми шагами пошел на другую сторону пляжа, я последовала за ним, отряхивая песок с юбки. С внезапным желанием признаться я схватила его за руку и повернула к себе. Его глаза сверкнули любопытством, я улыбнулась и придвинулась к нему ближе. Солнце уже садилось, и его оранжевый цвет светился в глазах Демира.

– Теперь я лучше понимаю, почему другие девушки, Айбюке, Сенем, были так увлечены тобой. Ты выглядишь так невинно, как котенок, и заставляешь их делать все, что ты говоришь. Ты бередишь сердца.

На мое признание он стал проводить тыльной стороной ладони по моей щеке. Когда улыбка появилась на его лице, он схватил меня за талию и притянул к себе.

– Ты когда-нибудь смотрелась в зеркало? Если бы ты смотрелась, то увидела бы настоящую невинность.

Когда мое лицо снова стало похоже на помидор, мне захотелось потеряться в волшебстве этого момента: море, пляж, парк аттракционов и все живые существа вокруг могли наблюдать мое счастье рядом с ним.

– Ты определенно вреден для сердца, Демир Гюрсой.

Продолжая ласкать мои щеки, он взял мое лицо в свои ладони, закрыл глаза и приблизился ко мне. Я знала, чем все это обернется: несмотря на то что больше всего на свете мне хотелось почувствовать его губы, мы не могли этого сделать, это было неправильно. Неправильно, что я вообще сейчас с ним. Мне пришлось отпрянуть, когда его губы почти коснулись моих.