– С самого детства Ниса была очень ранима, и я тоже, потому что потеряла семью. Мы были друг для друга лекарством, мы залечивали наши раны, но я всегда скрывала от нее эту проблему возраста. Потому что я знаю, что она будет чувствовать себя виноватой, если узнает. Ниса такая. Она думает обо всех, кроме себя. Я прошу тебя, пожалуйста, не говори ей тоже. Пусть она знает это вот так. Хорошо?

Поднявшись с кровати, дядя Деврим поцеловал меня в макушку. Тяжелыми шагами направившись к двери моей комнаты, он обернулся и с ободряющей улыбкой произнес.

– Не волнуйся, дочь моя. С нами твоя тайна в безопасности. Я горжусь тобой и Нисой, благодаря вам мы сделали правильный выбор. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, дядя Деврим.

Когда он вышел из моей комнаты, я еще некоторое время сидела на кровати и размышляла о том, что будет дальше. Я могла бы уйти из коридоров приюта без Нисы, но тогда одной части меня всегда не хватало бы. Я бы не обратила внимания на свое детство, на прожитые воспоминания и, возможно, забыла бы того прекрасного человека, который обнимал меня столько лет. Тогда я почувствовала бы себя виноватой.

Я не знала, как сложится моя жизнь здесь. Иногда я очень боялась остаться одна, подвергнуться остракизму из-за того, что мне пришлось пережить, но пока Ниса была со мной, мне не приходилось даже думать о таких вещах. Я знала, что Ворчун всегда будет на моей стороне. Она всегда будет помогать мне в той или иной мере. Не поэтому ли она не отпускала меня? Разве она не хотела от меня отказаться? Но она не знала, что и я не могу быть без нее.

Взглянув на нашу детскую фотографию, стоявшую на прикроватной тумбочке на краю моей кровати, я еще раз подумала, что приняла правильное решение. Я не пожалею об этом. Более того, я собираюсь сделать счастливой и ее. Она никогда не должна чувствовать себя здесь чужой. Все, что принадлежало мне, принадлежало и ей. Мы начали эту жизнь вместе, и она должна продолжаться.

Бросив последний взгляд на фотографию на тумбочке, я встала с кровати и вернулась к письменному столу. Воспользовавшись тем, что дядя Деврим ушел, я села в кресло, снова открыла закрытую вкладку и, подперев подбородок рукой, стала рассматривать фотографии на экране.

А что касается тебя, Огуз Ялчин… Как-то должны были пересечься наши пути, но я не представляла как.