По его тону стало понятно, что он действительно расстроен моим словами, и я смутилась, осознав свою ошибку, но мне нужно было молчать. У меня была важная причина: что бы ни случилось, что бы ни происходило, я дала Мустафе строгое обещание, что не расскажу Демиру правду. Пообещала, но каким-то образом пришла к этой правде через собственные чувства Демира. Мне хотелось, чтобы он пришел к этому, чтобы он сложил кусочки головоломки вместе. Я надеялась, что он найдет свою семью.

– Извини, – грустно пробормотала я, а он лишь улыбнулся.

Правда. Я воспользовалась возможностью и прижалась к его груди – и еще ближе, будто желая слиться с ним.

Когда я перевела взгляд на звезды, снова оказавшись в его объятиях, мне не хотелось ни о чем думать. Но мой мозг упорно напоминал мне про его отъезд в Барселону. Я не хотела, чтобы он уезжал. Не хотела мириться с тем, что меня так быстро разлучат с ним.

– Когда ты едешь в Барселону?

– На второй день Рамадана.

Я уже знала это, но почему-то в глубине души понимала, что желаю, чтоб он отменил эти планы. Если мы ехали в Мерсин, то Демир ехал в Барселону.

– Так ты едешь через две недели? – спросила я с мрачным выражением лица.

Я не могла скрыть надломленность в голосе. Мне хотелось, чтобы он знал, что я не хочу расставаться с ним даже на время.

– Ты погрустнела, – пробормотал он в ответ.

Я лишь пожала плечами.

– Ты будешь скучать по мне? – спросил он, поглаживая мой нос, который словно начал дымиться от этих движений.

Тоска, которую я буду испытывать, была неописуемой.

– Очень сильно, – прошептала я, мой голос дрожал.

– Насколько?

В ответ на его вопрос я увидела все звезды на небе и указала на них.

– Столько, сколько звезд.

Когда я ответила, как маленький ребенок, он оставил поцелуй на моей руке.

– Я люблю тебя.

Несмотря на то что я нервничала из-за его внезапного признания, я старалась ответить что-то разумное.