Мы сидели на шезлонгах и пили пиво у бассейна, наблюдая за заходом солнца. В какой-то момент я прекратил прислушиваться к бессвязному разговору Бромми и, по-видимому, перестал моргать.

Я оторвал взгляд от воды и свирепо глянул на него.

– Да, ну, это жутко, что ты так долго смотришь на меня, чтобы заметить это.

Он фыркнул, затем отхлебнул пива.

– Чувак, я говорю уже десять минут, но ты не отвечаешь по-настоящему. В какой-то момент я даже спросил, предпочитаешь ли ты депиляцию воском бритью.

Я выдержал паузу, собираясь сделать глоток.

– Я ответил?

– Ты проворчал что-то. – Бромми фыркнул и поставил свое пиво на каменные плиты. – В чем дело, Оззи? Ты в худшем настроении, чем когда-либо. Не, не так. Ты как будто опустел. Это странно и пугает меня.

Он пытался скрыть настоящее беспокойство, но не смог, и это заставило меня ответить вместо того, чтобы снова хмыкнуть.

– Я просто сегодня не в форме.

Не в форме. Хороший способ выразить свои эмоции. Не в форме. Не уничтожен.

Встреча с Эммой этим утром задела меня за живое. Я думал, что смогу с этим справиться. Что смогу смотреть ей в лицо с той же отстраненностью, с которой сталкивался большую часть своей жизни. Иронично.

Я бросил на нее один взгляд, и воздух покинул легкие. Я совершенно растерялся, не зная, что сказать или сделать. Она сидела на том диване, каждый дюйм ее тела казался таким божественно прекрасным, что на нее было больно смотреть, и в то же время она стала отстраненной и закрытой. Исчезла дерзкая улыбка в темно-синих глазах. Испарилось всякое ощущение вольности. Мне показалось, будто я потерял конечность.

И я понял, что просчитался. Сильно.

Не уберег себя от потенциально разбитого сердца. Я увлекся этой женщиной.

– Она не съела мой завтрак.

– Что? – Бромми в замешательстве наморщил лоб.

Дерьмо. Произнес вслух. Я потер ноющее место в центре груди. Мое сердце. Я чувствовал каждый болезненный вдох. Но там все равно было холодно и пусто.

– Эмма, – выдавил я из себя. Черт, даже произносить ее имя стало больно. – Она отказалась от завтрака.