— Знаю, Прескот, — мягко сказала я.

Он улыбнулся, но я понимала, что воспоминания последних дней пока не отпустили его. Ничего удивительно, особенно учитывая то, что душевные раны не затягиваются за одну неделю. Тут не помогут обычные слова утешения. Для восстановления некоторым требуются месяцы, если не годы.

Значит, и семье Блумсбери придется залечить раны и восстановить много утраченного доверия.

— Как, кстати, прошли переговоры между твоим отцом, Оскаром и Роуз? Будет ли заседание в парламенте?

Уголки его рта начали подергиваться.

— В соответствии с обстоятельствами.

— Отстойно?

— Терпимо, — галантно поправил меня Прескот. — Оскар, в частности, много орал, но я думаю, что после информации, которую заполучила пресса, парламент позволит Роуз занять трон. Кое-кто продолжает настаивать на том, что мой отец — пасынок, а потому не имеет права быть королем. В общем, мы — вне игры. Папа предложил нам вернуться в Ванкувер. — В его глазах появилось тоскливое выражение. — Я мог бы закончить учебу.

— И очень хорошо. — Я была довольна.

— Ты действительно хочешь работать в «Еще один поцелуй»? — Прескот рассмеялся. Он хохочет над этим с тех пор, как я оповестила его о своем решении. По-моему, теперь он веселился вовсю, но я-то была настроена очень серьезно. Вот придурок!

— Мне нравится в клубе. И мне нравятся Райан, Айви, Алекс и Жоржетта, или Джордж… Даже Уильям мне нравится! Эй, не смотри на меня так, где-то глубоко внутри ты тоже любишь вампирчика.

— А что, если когда-нибудь ты захочешь вернуться в США? Мне можно будет с тобой? — прошептал Прескот мне на ухо.

— Не знаю. Только если ты не будешь меня бесить, — прорычала я.

Прескот возмущенно надулся.

— Ты плохая, злая и упрямая.

Стук в дверь прервал нас. Мы разом замолчали и прислушались к сердитым голосам.

— Я хотел навестить Сильвер.

— Она — девушка моего кузена. Я пойду, а ты ждешь здесь, вампир!

— Можешь взять меня с собой, ван Клеммт.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвались Алекс и Уильям. Каждый держал в руках ворох цветов, но сами парни выглядели так, словно были на грани того, чтобы ударить друг друга букетами.