Она вздохнула.

— Ты имеешь в виду что-то, помимо пожизненного домашнего ареста и полного запрета на использование соцсетей, приравненного для меня к катастрофе?

— Ага, — согласилась я.

Она пожала плечами.

— Ты знаешь моего отца. Не думаю, что он изменится.

— Ты права, — согласилась я. — Но мы не можем требовать, чтобы наше окружение изменилось. Если мы хотим что-то поменять, то это должно исходить из нас самих.

Эва прикусила губу и настороженно посмотрела на меня.

— Я проведу лето с мамой в Париже. Наверное, звучит странно, но, хотя я потеряла отца во время недавних событий, зато я обрела мать.

— Как твои родители… после того случая? — осторожно спросила я.

Эва ухмыльнулась.

— Они постоянно ссорятся. — Девушка выглядела счастливой.

Я озадаченно моргнула.

— Это… нормально?

— Да. Все лучше, чем апатия и молчание последних лет. Мама никогда не высказывала свое мнение и практически всегда была в тени, но мне кажется, она успела поговорить с тетей Ли. А еще она по-настоящему разозлилась и лается с отцом. Классно, да?

Я рассмеялась.

— Вы, Блумсбери, действительно странные.

Она прищурила глаза.

— Что ж, добро пожаловать в семью!

Я усмехнулся. Семья. Мой взгляд блуждал по членам королевского рода, и, вдыхая свежий прибрежный воздух, я поняла, что меня переполняет какое-то новое чувство.

— Ты смеешься? Что случилось? — спросил Прескот, обнимая меня и целуя в щеку.