– Нам нужно поговорить.

Мой взгляд упал на его губы, влажные, блестящие, и я отчетливо почувствовала прикосновение его рук к своей коже, и от этого мое сердце забилось еще быстрее.

– Я тоже так думаю, – согласилась я, схватила его галстук, притянула к себе и снова поцеловала.

Мой язык проник в его рот. Я запустила руки в его волосы, цепляясь за них, распуская косу. Сосала его язык, покусывала губы, чтобы они стали такими же опухшими, как и мои. Мои соски напряглись от близости наших тел. Я выгнула спину, наклонила голову и показала Кингсли, что его ждет, если он будет задирать меня.

Кингсли застонал и, еще крепче прижав меня к двери, с отчаяньем ответил на поцелуй, заставив все мое тело дрожать. Его пальцы проникли под мою блузку, заскользили по коже на спине. Он прижался ко мне, и его язык снова проник в мой рот. Горячий, теплый, влажный, идеальный, неистовый. Он целовал меня так, бдуто знал, что назад дороги нет.

Я вздохнула и закрыла глаза, на мгновение позволяя себе сдаться. Представила, что было бы, если бы мы с Кингсли перестали бороться друг с другом, цепляясь за старую боль, а помогли бы друг другу исцелиться. Потому что я хотела большего, чем один этот поцелуй. Я хотела десятки поцелуев, сотни. Я хотела держать его за руку. Засыпать и просыпаться рядом с ним. Слышать его теплый, низкий, озорной смех, познакомиться с настоящим Кингсли, как возможно только со временем и в доверительных отношениях. Я хотела большего, чем короткие мгновения, боль, а потом взлет и выброс адреналина. Но как я могу продлить этот момент счастья? Как могу убедить Кингсли, что нам лучше бороться за что-то, а не против чего-то?

Кингсли целовал меня так, как будто и сам задавался тем же вопросом. Почему нам вместе настолько хорошо? И как сделать, чтобы так было всегда?

Я так сильно прижалась к нему, что при каждом движении ощущала движение его мышц. Твердые и мягкие. Под закрытыми веками мелькали разноцветные вспышки, внутри меня что-то сжималось. Так близко, но хотелось еще ближе. Нам необходимо с этим разобраться. Каким угодно образом. Едва способная дышать, я оторвалась от Кингсли, взяла его за руку и потянула за собой.

– Пошли.

– Куда?

– В мою комнату. Нам действительно нужно поговорить.

Он кивнул, и мы, спотыкаясь, зашагали через здание школы. Его рука буквально горела в моей. Через каждые несколько метров кто-то из нас останавливался, притягивал второго, и мы целовались до тех пор, пока у нас в легких не кончался воздух. Только когда рядом с нами открылась дверь, и ученик смущенно уставился на нас, я поняла, что мы не единственные люди в мире.