Хейвен обходит меня, и когда я вижу слезы на ее щеках, поднимаю руку к ее лицу и смахиваю их.
— Я хочу вспомнить свою семью, — признается она. — Если ты так о них заботился, они, должно быть, были замечательными людьми.
— Были. Дом твоей семьи был единственным местом, где я чувствовал себя в безопасности. Твои родители были такими щедрыми и любящими. Они даже были готовы приютить меня. — Я перевожу дыхание, когда меня накрывает волна печали. — Диего всегда обрабатывал мои раны после того, как отец избивал меня. Твоя семья была бескорыстной.
Из глаз Хейвен снова текут слезы, и я тут же смахиваю их.
— Мне было невыносимо больно потерять Диего и твоих родителей, но то, что я не мог найти тебя, — я качаю головой. Эмоции захлестывают меня на несколько секунд, и мне приходится сделать глубокий вдох, чтобы продолжить, — это убивало меня.
Она кладет руки мне на грудь, и на ее лице появляется выражение, очень похожее на любовь.
— Теперь я здесь.
Я обхватываю ее лицо руками и долго смотрю на нее, после чего наклоняюсь и нежно целую ее в губы. Наши взгляды встречаются, и я шепчу:
— Твоя пропажа убила меня, а твое появление вернуло к жизни. Ты – мое начало и конец,
— Не странно ли то, что я помню только тебя?
Я качаю головой.
— Вовсе нет. — Уголок моего рта снова приподнимается. — Ты всегда говорила, что я твой любимый человек.
— Какими были мои отношения с Диего?
Я пару минут размышляю, а затем отвечаю:
— Ты его ужасно раздражала.
Она тихонько хихикает, и этот смех звучит для меня как музыка. Когда на ее щеке появляется ямочка, я говорю:
— Мне следовало догадаться, что это ты, когда я впервые увидел твою ямочку, когда ты спускалась по лестнице на вечеринке.
— У многих людей есть ямочки на щеках.
Я провожу большим пальцем по ямочке на ее левой щеке, и, снова скользя взглядом по ее лицу, говорю: