Алкоголь уже приятно жёг внутри, размазывая острые углы мыслей, которые сегодня особенно не давали покоя.

Я пришла сюда именно за этим — за тем, чтобы затопить себя изнутри, утопить боль в янтарной жидкости и не думать.

Девчонки визжали от смеха и тащили друг друга на танцпол, растворяясь в толпе движущихся тел.

Только Кира осталась рядом.

Она всегда была той, кто держит меня на плаву, когда остальные с головой ныряют в хаос. Лучшей из нас, хотя сама она этого никогда не признает.

— Ты уже перебрала, — Кира поставила передо мной стакан с водой, глядя строго. — Пей.

— Я в норме, — я обхватила бокал с остатками коктейля. — Не начинай.

Она вздохнула, но осталась рядом. Не ушла танцевать, хотя я знала, как она любит это.

Кира умела ждать, пока я сама выговорюсь или просто посижу в тишине… если тишиной можно назвать клуб.

— Иди танцуй, — я качнула головой в сторону танцпола, где уже мелькали силуэты наших девчонок. Я же знаю, как ты это любишь.

— Точно нет, — Кира мотнула головой, чуть нахмурившись. — Не хочу оставлять тебя одну.

— Со мной всё нормально, — я попыталась улыбнуться, но вышло как-то криво. — Правда.

Она задержала на мне взгляд ещё пару секунд, будто взвешивая, стоит ли верить, потом нехотя взяла свой бокал и всё же пошла к остальным.

Я осталась одна за столиком.

Музыка стала ещё громче, или это алкоголь усилил восприятие. Свет мигал, резал глаза, но я не отрывалась от стакана.

Один коктейль сменял другой, и с каждой новой порцией тепло внутри разрасталось, вытесняя всё, что я не хотела чувствовать.

Смех подруг сливался с гулом басов, лица расплывались в дымке. Где-то рядом официант поставил на стол очередной бокал, и я даже не помнила, заказывала ли его. Но выпила, не задумываясь.

Чувствовала, как моё тело стало чуть тяжелее, движения — плавнее, мысли — вязкими, как мёд. И это было хорошо. Это было именно то, зачем я сюда пришла.

Я развалилась на спинке дивана, позволяя музыке стучать в рёбра и гнать кровь быстрее. Толпа вокруг сливалась в одно пьяное, потное месиво, чьи крики и смех растворялись в басах. Всё было шумно, слишком ярко и слишком тесно. Но в какой-то момент пространство изменилось.

Словно кто-то сжал этот клуб в кулак и оставил внутри только меня.