— Нет, пусть говорит! — Карина уже почти кричала. — Пусть скажет, как она смотрит на всех нас свысока!

Я сдерживала дрожь в руках, но внутри уже пылало. Меня раздирало на части — годами сдерживаемая злость, обида, недосказанность.

— Заткнись, Карина.

В комнате повисла тишина. Даже приборы перестали звенеть.

Я произнесла это чётко. Без крика. Но с такой твердостью, какой во мне не ожидали.

Карина уставилась на меня, будто не верила, что я это сказала.

Не проронив больше ни слова, я встала из-за стола. Тихо отодвинула стул, будто не желая потревожить эту ледяную тишину.

Развернулась и направилась к выходу из столовой, ощущая на себе взгляды, полные шока, осуждения или злости — неважно. Это всё осталось за спиной.

На кухне я заметила Миру. Она стояла у стойки, наблюдая за происходящим с печалью, но без удивления.

— Спасибо за вкусный ужин, Мира, — сказала я негромко, встречаясь с ней взглядом.

Она слегка улыбнулась и кивнула.

Дверь в мою комнату закрылась с тихим щелчком, и всё вокруг будто выдохнуло вместе со мной.

Я села на край кровати и провела рукой по обивке, будто прощаясь.

Лондон.

Там не будет Карины с её колкостями. Там никто не будет смотреть на меня свысока только потому, что я не такая. Там я смогу стать собой.

Я встала и подошла к рабочему столу. Там лежал последний эскиз — то самое вечернее платье, которое родилось у меня в голове ещё на подоконнике. Я аккуратно вложила его в папку, к другим.

Потом, шаг за шагом, я начала собирать последние вещи: косметичку, пару браслетов, блокнот, без которого не обходился ни один день. Всё ложилось в чемодан, как части прошлого, берущие с собой только нужное.

Я застёгивала чемодан, когда дверь тихо приоткрылась, и в комнату вошла Мира.

— Лия, к тебе пришла Анна, она уже поднимается к тебе, — сказала Мира, улыбаясь, и вышла из комнаты.

Я открыла дверь, и Анна, улыбаясь, прошла в комнату, оглядываясь вокруг, как будто всё было знакомо и родное. Мы обе оказались в этой комнате уже не в первый раз, но в этот момент мне казалось, что она несёт с собой какую-то свежесть, которой так не хватало.