В руке — сумки с покупками, у рта облако горячего дыхания. Тана медленно, неловко поднялась на ноги. Он взглянул на ее огромный живот, перевел взгляд на лицо.

— Офигенно выглядишь, констебль! — сказал он, и его покрытое шрамами лицо вновь расплылось в улыбке, столь свойственной старому доброму Бабаху. Зеленые глаза сияли. Ее сердце сжалось, накатила волна адреналина и любви.

— Никогда раньше не видел тебя в гражданской одежде.

Она застенчиво пожала плечами.

— Стеганая куртка и лыжные штаны ненамного лучше формы, да еще в моем положении.

— Уже скоро?

— Со дня на день.

— Ты в декрете?

Она кивнула. Глаза жгло. Она не смела поверить, что он в самом деле к ней вернется. Она столько раз обжигалась… и теперь видеть его здесь, живого, настоящего, было просто невероятно.

Он помолчал. Подошел ближе, поцеловал ее в щеку. Она замерла, посмотрела ему в глаза. Он сглотнул.

— Я так рад видеть тебя, Тана, — сказал он. — Так рад. Мы слишком долго не виделись…

Она осторожно коснулась шрамов, красными полосами избороздивших его лицо.

— Они тебя не испортили.

— Но и не украсили.

— Ты в порядке?

Он снова улыбнулся.

— Лучше всех. Это что за старый пес? — Он указал на куст, где скрылась хаски.

— Собака Кроу. Мы все думали, это мальчик, а оказалось, девочка, и она уже несколько дней живет у меня под домом. Я начала ее подкармливать. Мне кажется, она по ночам спит тут, а утром уходит, когда я вывожу на прогулку своих мальчиков. Они не любят друг друга.

— Где же Макс и Тойон?

— Дома. Держу их взаперти, чтобы они ее не спугнули.