— Интересно, с каким лицом он приходит к тебе каждый день, — задумчиво сказала Пёрпл.

— Ну, если бы он не пришёл, ты бы всё равно его ругала, — ответила Уайт.

— Перестань быть сентиментальной по отношению к этому придурку! Он не заслуживает прощения ни от кого из нас.

Я старалась не слушать, последнее, что мне было нужно, — это слышать, как эти двое говорят о Бо Бакере.

— Я не хочу о нём говорить, а вы, ребята, только этим и занимаетесь. Если вы здесь, чтобы поднять этот вопрос, вам лучше уйти, — протянула я тягучим голосом.

— Ты права, извини нас, — отозвалась Пёрпл, сжимая мою руку.

Я знала, что не позволила им высказаться, но мне было всё равно. Обезболивающие действовали, и я была более чем счастлива чувствовать себя полусонной с притуплённым сознанием. Я чувствовала, что если очнусь, то гнев или депрессия возьмут верх, поэтому лучше так.

Я постоянно задавалась вопросом, как отреагировал бы Бо, если бы беременность не прервалась. Представляла его лицо, пока он изрыгал бы гадости, и представляла свою жизнь одинокой мамы с малышом. Хочу ли я ребёнка? Я понятия не имела, я никогда об этом не думала, никогда не фантазировала о таком сценарии. И всё же после того, что произошло, у меня была только одна мысль в голове. Это судьба, — сказала я себе, — хотя и не помогало.

Я вернулась к просмотру телевизора.

— Я устала, — прошептала, имея в виду всё, через что приходилось пройти.

— Мы дадим тебе отдохнуть, хочешь, вернёмся завтра и вместе что-нибудь посмотрим?

— Как хотите, но не приносите больше еды.

Мои двоюродные сёстры ушли; я несколько часов поспала. Когда проснулась, мама подала мне ужин, который я съела насильно, затем в комнату вошёл брат.

— Ты предпочитаешь услышать хорошие новости или плохие? — весело объявил он.

— Плохие.

— Ты закончила бездельничать.

Я посмотрела на него.

— Конечно, я лежу здесь, потому что мне так хочется. Расскажи мне хорошие новости и убедись, что они действительно такие.

— Мне позвонили с работы, и, судя по всему, моя страховка покрывает твою физиотерапию.