Эта яркая, мужская энергия, которую он излучает, лишает меня дыхания. Я никогда не видела никого более настоящего, более живого:
Такого же жестокого, как и сочувствующего. Такого же уверенного, как и робкого. Такого же сдержанного, как и дерзкого. Такого же молчаливого и при этом выразительного.
Он одновременно всё и противоположность всего.
Эта уязвимость, которую я увидела, когда он раскрылся передо мной, от неожиданности к хрупкости. Потом — это желание, которое мягко овладело его взглядом. Он, привыкший общаться со мной лишь через тело, который скрывал своё лицо за маской, в этот момент был живее и ярче, чем кто-либо. Это была вся красота, которую он мне скрывал; красота его души.
Меня убивает мысль, что ему, возможно, было стыдно, что он мог быть объектом моего суждения.
Я чуть не умерла, когда его губы наконец овладели моими; властные и жадные, прежде чем он полностью завладел моим телом. Как знак принятия. Как утверждение своей воли.
Без слов он кричал мне, что я принадлежу ему, и я была готова отдать всё.
Всё и без остатка.
Мечтательно я осматриваю его комнату, позволяя глазам задерживаться на деталях. Мебель та же, но комната совсем не похожа на ту, в которой я проснулась после вечеринки на Хэллоуин. И я понимаю, что нахожусь в его новой квартире.
Соседка на этаже оказалась права: он съехал.
Я заканчиваю обход комнаты, когда мой взгляд падает на папку из крафт-бумаги, оставленную на его столе.
«U.S. ARMY» — написано в заголовке, с красной печатью «CONFIDENTIEL».
«U.S. ARMY» «CONFIDENTIEL».Я кусаю губу, прекращая растирание волос полотенцем.
Интересно…
Узнавать больше о его службе в армии волнует меня сильнее, чем следовало бы, и я осторожно подхожу, чтобы провести пальцами по поверхности папки, полная сомнений и тревоги.
Когда я открываю первую страницу, сначала охватывает непонимание, и я нахмуриваюсь, узнав на фото идентификации своего отца.
Его взгляд пронизывает меня. Полное имя заставляет содрогнуться: