– Все в порядке. Тебе не нужно пытаться произвести на меня впечатление.

Его хитрая улыбка становится шире, он подходит еще ближе.

Кровь мгновенно приливает к моей коже – не в хорошем смысле, а в неприятном. Его бедро касается моего. Он остается в таком положении, намеренно идет на контакт. Ненавижу такое! Я пытаюсь отвернуться, но по другую сторону от меня сидит пара, так что места нет.

Этого не должно было случиться. Я тренировалась. Мне следовало бы научиться лучше справляться с физическим контактом и случайными прикосновениями. Это невинно, но я не могу дышать из-за простого прикосновения к моему бедру.

Я не хочу, чтобы он ко мне прикасался. И это пугает до чертиков. Захочу ли я, чтобы ко мне вообще прикасался кто-то, кроме Исайи? Что, если он единственный мужчина, с которым мне будет комфортно? И если да, то зачем мне, черт возьми, эти наши уроки? Какой в них смысл, если дело только в нем?

Черт возьми… Неужели дело в нем? Неужели дело всегда было только в нем?..

– В понедельник я буду на игре, – говорит Винсент, кладя ладонь мне на бедро.

Я вздрагиваю и даже не пытаюсь скрыть реакцию своего тела на его прикосновение.

Он, кажется, не замечает этого или ему все равно. Опустив руку, он говорит:

– Мой отец – владелец сезонного абонемента. Так что, может, после игры сходим куда-нибудь выпить?

– Извини, но не мог бы ты, пожалуйста, убрать свою руку?

Винсент издает неловкий смешок.

– Что?

Я отворачиваюсь, чтобы хотя бы на пару сантиметров увеличить расстояние между нами.

– Твоя рука. Не мог бы ты, пожалуйста, убрать ее от меня?

– Хорошо… – Он произносит это так, словно я полная идиотка. Может, так оно и есть.

Винсент поднимает обе руки, показывая, что сдается, как будто сказанное мной было угрозой, а не простой просьбой.

Хотела бы я, чтобы здесь был Исайя.

Винсент пытается поддержать разговор:

– Итак, чем ты занимаешься в свободное время?