Но что, если я захочу, чтобы он остался? Если он захочет большего, чем просто провести вместе одну ночь, как я всегда считала? Если для него это не просто «переспали и разбежались»?

Я вижу, как Исайя медленно танцует с Миллер, положив одну руку ей на поясницу, а другую отведя в сторону. Он замечает, что я наблюдаю за ним издалека, и на его губах появляется нежная улыбка, которую я так люблю. Но в то же время я нахожу Исайю не менее красивым, когда он не улыбается. Когда он беззащитен и открыт.

– Кай, как ты думаешь, он справится в следующем году? Без тебя.

Кай делает глубокий вдох.

– Не знаю. Я надеюсь на это, но Исайю ждут большие перемены. Даже когда мы не были в одной команде, то все равно вели одну и ту же жизнь. У нас была одна и та же работа. В следующем сезоне он потеряет и меня, и тебя… И, хотя ты думаешь, что ты – временная фигура в его жизни, это не так.

Исайя Родез тоже не на время появился в моей жизни. По крайней мере, он быстро становится моим самым близким другом. И возможно, я впервые могу признать, что, когда я перееду, мне тоже будет его не хватать.

– Кай Родез, – прерывает нас кто-то, хлопая его по плечу, – я ваш большой поклонник. Мы приобретаем сезонные абонементы с тех пор, как…

Я не слушаю остальную часть фразы и ускользаю, чтобы позволить поклонникам восхищаться нашей звездой.

Проходя мимо, я здороваюсь с несколькими коллегами и игроками. Избегаю доктора Фредрика как чумы, потому что на его лице самая льстивая улыбка, а сам он безостановочно подлизывается, в основном к Артуру Ремингтону. На его месте я бы обратила внимание на Риз. В конце концов, в следующем году она станет его начальником. Но, с другой стороны, идея, что доктор Фредрик будет подлизываться к женщине, даже если она является его непосредственным начальником, кажется чем-то нереальным.

С пустым стаканом я подхожу к бару и забираюсь на табурет.

– Водку с содовой, пожалуйста.

Дав бармену чаевые, я кладу руки на колени и жду свой коктейль.

– Напитки за мой счет. – Незнакомый мужчина подходит к барной стойке, но не садится на табурет, а встает между соседним сиденьем и мною. Лет тридцати. Симпатичный.

– Здесь все бесплатно, – напоминаю.

На его губах медленно расплывается улыбка.

– Что ж, тогда мне, похоже, придется пригласить тебя куда-нибудь после этого и угостить чем-то сто́ящим.

Я смеюсь:

– Неплохо.

– Винсент. – Он протягивает мне руку, и я пожимаю ее в знак приветствия.

– Кеннеди.