— Куда мы едем?

— Ты едешь к моей крестнице, Аглае. Пусть генерал успокоится, найдет кого ищет. Я тебя под репрессии не отдам!

— Аглая?…

Всплывают какие-то рваные картинки.

Её мать, Вера, была кормилицей моей сестры. Я был тогда совсем маленький. Они год жили у нас. Мама тогда подхватила какую-то инфекцию и не могла кормить. Ей врачи привели Веру. Вера была… добрая. Наша Лаура и эта Аглая — молочные сестры, получается.

Аглаю я помню уже позже, ей было лет… девять, нам по двенадцать. Они приехали в гости. Мы её обижали… стебали, избегали. Она была такая… не от мира сего, не "своя". Одевалась убого. Говорила странно. Невпопад молчала. Бесила нас.

— Мы едем к Вере?

— Вера погибла. Я же говорила тебе.

Да?..

— Мы едем к Аглае.

— Где она живет? — прижимаю раскаленный лоб к стеклу.

— Дивнодеево. Хутор. Раньше большая деревня была, теперь и на карте нет.

— Долго ещё?

— Почти приехали.

Мы проезжаем мимо большой белой церкви. Даже, скорее церковного комплекса. Он стоит на холме.

— Это монастырь, — комментирует мама, снимая шейный платок.

— Женский? — ухмыляюсь я, облизывая губы.

Мне небрежно прилетает от неё сумочкой.

— Шучу! — прикрываюсь предплечьем. — Шучу я!

Идиот. И зачем ляпнул? Для мамы сейчас больная тема все это блядство. Башка не варит просто…