Анечка, возьми меня в мужья прямо сейчас!

– Сейчас? Что ты имеешь ввиду? Мы в чужом краю, скоро суд. После всего, что произошло с нами, нужно прийти в себя, для этого нужно время. Самое сложное позади, и я могу вернуться домой. Моя доченька уже дома. Я очень скучаю по своей Катеньке, очень хочу увидеть ее.

– Когда? Аня, когда ты хочешь уехать? – с тревогой спросил Рустем, и сердце его готово упасть в пропасть – он боялся услышать ее ответ.

– Завтра, – ответила Анна. – Нам нужно взять время на перезагрузку. Стена рухнула, но пыль еще не осела и обломки не собраны. Вместе с рухнувшей стеной уходят и боль, и страдания, и горечь обид.

За это время мы стали другими. Согласен? Давай не будем торопиться. Лучше будет, если я прямо сейчас полечу в Москву.

– Хорошо, – Рустем сражен, он ждал разлуку, но не так скоро. – Ты будешь ждать меня в Москве? – он подошел к Анне, помог подняться. – Пойдем, посидим у камина, спокойно поговорим. Оставим все здесь, как есть.

Рустем взял бутылку с вином, бокалы, и они перешли в кабинет. Аня уютно устроилась на диване перед камином, а Рустам сел на ковер у ее ног.

– От сегодняшнего дня на душе осталась какая-то грусть. Все так внезапно изменилось. Я не пришла еще в себя, да и ты тоже.

– А ко мне в сердце уже пришла большая радость. Если ты позволишь, твоя Катенька будет нашим общим ребенком. Как только я смогу выехать отсюда, мы с ней познакомимся, она полюбит меня, вот увидишь!

Конечно, Анна хотела, чтобы так и было, она чувствовала силу и уверенность в его словах. Но после напряжения, которое так долго было между ними, ей трудно даже на словах определить, что она чувствовала сейчас.

Рустам сел рядом с Анной.

– Она мне сказала, что обо всем рассказала тебе. Это так?

– Не знаю, что по ее мнению – все, но общая картина мне понятна.

– Не хотелось бы еще раз вспоминать не лучшие страницы в моей жизни, но сегодня видно день такой, – Рустем опять сел на ковер рядом с диваном.

– Конечно, Алевтина не могла рассказать «все». Это просто невозможно для нормального человека. И хорошо, что ты этого никогда не узнаешь. А я имел в виду, отца ребенка, этого Рындина.

Мне жаль маленького беззащитного человечка. Он только что родился и ни в чем не виноват. Ребенок не мой, и я этому рад. Он не мог быть моим! Но если бы Алевтина отдала его мне, я стал бы ему настоящим отцом.

Я разговаривал с Гришей Чаровым. Хорошо, что он рад стать отцом для этого мальчика. И Алевтина успокоилась, хочет жить семьей с Григорием. По-моему, они станут хорошей семьей. В ближайшие дни я куплю для них дом, подарю этому мальчику.