Вышла бабушка, переговорив с ней и получив предварительное согласие, что Алевтине и ребенку не повредит выезд и продолжение лечения в стационаре, Анна попрощалась и вышла из избы.

Она закрыла за собой дверь и зажмурилась от яркого света. Теплый ветерок ласково трепал ее волосы. Анна стояла, подставив лицо этому ветерку, улыбалась. Все обойдется. Алевтина стала совсем другой. Она кажется вполне благоразумной и не внушает опасений своей непредсказуемостью. С ней можно договориться, а это самое главное.

За спиной раздался Алькин голос.

– Ань, слышь, я должна тебе что-то сказать, давай присядем на завалинку.

Алевтина присела, и пригласила Анну, похлопывая ладонью рядом с собой, начала свой рассказ.

– Я должна тебе все рассказать, – помолчала, раздумывая.

– С Рындой я жила с шестнадцати лет. Семнадцать лет. Сначала он был совсем другим, и любил меня. Всегда любил. Я его тоже любила. Но он быстро менялся и заставлял меня меняться, участвовать в разных делах. Мой батя знал его лучше, говорил, уходи от него, он тебя погубит. И погубил бы. Три последних года я пыталась от него уйти, он находил меня, возвращал и бил. Бил крепко, боялась, калекой оставит.

Отец погиб, умерла бабушка, кто меня мог защитить? И все его шпионы вокруг. Это они меня схватили в Ачинске, хотели к Рынде отвезти, может, Лиза рассказывала. Хорошо, сбежать удалось. А Гришка у меня как подружка был, прибился, хороший мужик, добрый. Но я с ним ни-ни. Если бы Рында что заподозрил, убил бы на месте. Он мне помогал, как мог, прятал от Рынды. Семен иногда таскал меня за собой, в его воровских делах я не участвовала, но он любил меня показывать своим подельникам. Хвастал, что красивая. В последний раз мы были в Чите. Их всех повязали, и Рынду прихватили, а я уехала домой.

А тут Степан подвернулся, твой муж, Рустем. Я его в лесу нашла, привезла домой. Бредил, все Анну искал, – лихорадило его, температуру еле сбила. Видно было, что парень не из простых, и с большими деньгами, мог бы помочь мне выбраться отсюда. Только очень плохо ему было, думала не выживет. Да и нога сильно пострадала, ничем не могла боль унять. Я ухаживала за ним и лечила, как могла.

Неожиданно я обнаружила, что беременна. Ни разу не залетала, а тут – на тебе. Что было делать? Решила ребенка оставить, мой ребенок, только мой. Как решила, так сразу и полюбила его.

Да, я хотела использовать мужика твово, звала Степаном, чтобы защититься от Рынды. Потому и мужем называла, и пыталась в постель затащить, чтобы потом беременность оправдать. Красивый, ладный мужик, но не мово поля ягода, я понимала это. Порченая я, а он стойкий, никак не поддавался ни на какие мои уловки, – Алевтина виновато улыбнулась.