— Второе правило: никаких больше срывов, паники и страха.

Пытаюсь открыть рот, чтобы сказать, что это невозможно. Страх и паника — главные инстинкты самосохранения.

— Прячь это все очень глубоко внутри себя, — опережает меня Тень, он всегда впереди моих мыслей. — Это все мусор, который мешает тебе. Я научу тебя управлять страхом. Я научу тебя ничего не чувствовать, Ангел.

Ненавижу, когда он меня так называет. Ненавижу все клички, которые дал нам Мастер. Словно мы не люди, а животные без имени. Хотя так оно и есть.

Тень отпускает мой подбородок, но его пальцы еще ощущаются. Кажется, моя кожа помнит каждое его прикосновение, они остались ледяными ожогами.

— Третье правило, Ангел. Беспрекословное подчинение мне, как во время игры, так и вне ее. Каждому моему взгляду, приказу, слову, без анализа и сомнений. Сомнения — это тоже слабость. А твое неповиновение аннулирует мой дар тебе, — в его холодном тоне кричащая агрессивная угроза.

Наконец-то сглатываю болезненный ком в горле.

Правила до ужаса просты. Быть его игрушкой, куклой, животным без воли, эмоций, без желаний, без права на слабость и отчаяние.

Тень отходит от меня, открывая свет. И становится немного легче, насколько позволяет мое положение.

Тень встает возле окна, расправляя широкие плечи, пряча руки в карманах. И меня накрывает звенящей тишиной. Вне игры здесь всегда так тихо. Невыносимо тихо, так что можно сойти с ума. Хотя мы все здесь давно сошли с ума.

— Скоро новая фаза игры, — сообщает он, словно приговор. — Уровень сложности повышен. Твои соперники очень мотивированы после лабиринта, — в его голосе проскальзывает редкая эмоция. Что-то похожее на азарт. На предвкушение зрелища. — Отдохни, поешь хорошо, хватит морить себя голодом! — снова с угрозой произносит он.

Говорит так, словно я не ем из-за детского протеста. Мне кусок в горло не лезет. Но ему неведомо это чувство.

— Твоя жизнь держится на тонкой нити, и конец ее у меня в руках, — сообщает он мне с каким-то ненормальным триумфом, словно упивается своей властью. Словно не игрок, как все мы. Хотя, наверное, так оно и есть. Полномочий у Тени гораздо больше, чем у нас.

Тень снова возвращается ко мне, нависая над кроватью. Но на этот раз так низко, что я вжимаюсь в матрас, пытаясь в него провалиться.

— Тихо, Ангел мой, замри, — хрипло велит он и касается моих губ.

Пальцы у Тени ледяные, а губы горячие…

Зажмуриваюсь до боли в глазах, в ожидании поцелуя…

Но ничего не происходит. Тень просто касается моих губ, глубоко втягивает воздух, словно вытягивая из меня последние силы, и отстраняется.