Вид у нее становится озадаченный. Хмуриться она, ясное дело, не станет, еще не дай бог морщины появятся. Но явно ни хрена не понимает, что происходит.

– Что? – капризно-стервозным тоном переспрашивает она. Очевидно, именно так звучит ее обычный голос.

А страстную хрипотцу она подпускает в него для мужчин.

Когда же она выпендривается или рвется в бой, голос у нее попросту злобный.

Но вот сейчас она говорит своим обычным тоном.

Я не свожу глаз с ее тупого стервозного лица и все же вижу, как Оливия в растерянности откидывает голову.

Ей-то, конечно, эти цифры знакомы.

– Это его номер, – объясняю я, глядя Стейси прямо в глаза. – Шестьсот девять, двести девяносто пять, один пять пять пять. Попытай счастья, если хочешь, – Стейси стоит, разинув рот. – А если он клюнет, забирай. Я возражать не стану.

Тут я принимаюсь разглядывать свои ногти, будто мне вообще наплевать, что происходит. Никому не признаюсь – и себе в первую очередь! – что меня очень даже волнует, не поведется ли Зак на более молодую и богатую девчонку.

– Ты даешь мне телефон своего парня?

– Милая, тебе этого не понять, весь твой мир – это сплошное соревнование, кто кого перестервозит. Но мой мужчина смотрит только на меня и ни на кого больше. Если же вместо всего этого, – я чуть прогибаюсь в спине и провожу рукой вдоль тела, – он предпочтет поиметь плоскозадую тупицу, на здоровье.

Стейси не отвечает, Зак же делает шаг назад и прикусывает губы.

– Хочешь, я даже запишу тебе его телефон? Или пришлю в сообщении?

– Что? – переспрашивает она, хлопая глазами.

– Его телефон, Стейси. Она предлагает тебе его записать, – встревает бедняжка Лейси.

– Я поняла, что она сказала. Я не идиотка!

Я склоняю голову к плечу, словно спрашивая: «Да что ты?» Стейси же закатывает глаза и топает прочь, волоча за собой сестру.

– Пока, пап, – тихо говорит Оливия, машет и уходит вслед за близнецами.

И тут, наконец, Эбби принимается хохотать.

– Боже, вы видели ее лицо?