Аарон медленно трезвел, понемногу приходя в себя.

– Пойду проверю, – объявил он, отпуская меня.

Без него сразу стало холодно и неуютно.

Во всем теле чувствовалась немота. Стараясь удержаться на ногах, я последовала вслед за Аароном к двери. Прежде чем ее открыть, он оглянулся.

– Каталина. – Вот, опять. Не Лина. Каталина. – Хорошо, что я тебя не поцеловал.

В груди что-то оборвалось.

– Почему? – удалось выговорить дрожащим шепотом.

– Когда я наконец тебя поцелую, это не будет игрой. Я не стану демонстрировать, как это было бы в теории. Я продемонстрирую на практике. И, уж естественно, не стану объяснять, как было бы здорово, если бы ты решила завести со мной отношения. Ты ведь и сама понимаешь.

Аарон замолчал – с таким видом, будто еле сдерживался. Словно хотел накинуться на меня, опять прижать к шкафу и продолжить с того места, где мы закончили.

– Когда я тебя поцелую, ты не будешь воспринимать это как репетицию.

Глава двадцатая

Глава двадцатая

Наутро, открыв глаза и увидев густую тьму, обычную для стран, где принято устанавливать жалюзи на окна, я сразу поняла, что не в своей постели.

Во-первых, я привыкла просыпаться от ярких лучей солнца. Во-вторых, непривычным был матрас: слишком мягкий и упругий. И подушка – тоже: низкая и приплюснутая.

Самое главное, буквально кричащее свидетельство того, что я нахожусь не в своей постели в бруклинском Бед-Стае, лежало на животе. На ощупь оно было теплым, твердым и сильно походило на… мужскую руку.

Из-за барабанной дроби, стучавшей в голове, я никак не могла сообразить, что же держит меня за талию. Почему я не в своей уютной постели, на родном матрасе, пробившем солидную дыру в моем бюджете?

Сонно моргнув несколько раз, я убрала с лица пряди. Глаза понемногу привыкали в темноте.

Я уставилась на неожиданную тяжесть, придавившую меня к простыне.

Рука. Как я и думала. С темными волосками и буграми мышц. Явно мужская. Я прошлась по ней взглядом. Чуть выше виднелось крепкое плечо, за ним шея, потом голова и…

Mierda!