Подняв глаза от телефона и посмотрев на отражение в зеркале – висевшем, между прочим, в ванной у Аарона, – я недовольно скривилась. Смущали меня вовсе не мешки под глазами и не лохматый пучок, который успел растрепаться где-то над Атлантикой. Больше беспокоило то, что нельзя исправить с помощью душа, крепкого сна и расчески.

Отвернувшись от зеркала, я присела на край глубокой ванны, достаточно просторной, чтобы вместить двух Ааронов разом. Впрочем, такой была вся квартира: большой, роскошной без лишней крикливости и обставленной со вкусом. Обстановка идеально подходила Блекфорду.

Я снова посмотрела на экран, перечитывая последнее сообщение.

Рози: Ты вернулась? Как прошло? Расскажешь за чашечкой кофе? Или лучше чего покрепче? Все очень плохо?

Рози: Ты вернулась? Как прошло? Расскажешь за чашечкой кофе? Или лучше чего покрепче? Все очень плохо?

Только я набралась смелости ответить, как на экране заплясали три точки.

Рози: Могу зайти к тебе, принести кофеина. Давай через час? Или лучше раньше? Прямо сейчас?

Рози: Могу зайти к тебе, принести кофеина. Давай через час? Или лучше раньше? Прямо сейчас?

Я представила, как подруга хлопает ресницами. Рози никогда так усердно не добивалась от меня подробностей.

Лина: Я не дома. Рози: До сих пор в аэропорту? Тогда давай позднее. Во сколько?

Лина: Я не дома.

Рози: До сих пор в аэропорту? Тогда давай позднее. Во сколько?

Вздохнув, я набрала ответ:

Лина: Скорее всего, сегодня домой я не приеду.

Лина: Скорее всего, сегодня домой я не приеду.

На экране снова заплясали три точки. Рози печатала, печатала, печатала… Ужасно долго. Я хмуро глядела в телефон, готовясь к неизбежному.

Рози: ТАК И ЗНАЛА!

Рози: ТАК И ЗНАЛА!

У меня вырвался сдавленный хрип. И это все?

Рози: ТАК. Выкладывай. С подробностями. Чтобы я потом сказала: говорили же тебе!