Ничто на свете.

Сейчас я была в его руках и знала, сколь хрупок этот миг. Скоро я потеряю этого прекрасного мужчину. Не останется ничего, кроме памяти. А потом отпечаток, оставленный Лукасом в моей душе, исчезнет.

Наверное, поэтому я и не испугалась, когда над крышей в самом деле сверкнула молния. Ни шагу в сторону не сделала.

И потом, когда небеса разверзлись и хлынул ливень, я оставалась в объятиях Лукаса.

А он вздрогнул от смеха и вздохнул:

— Господи Иисусе…

Я лишь покачала головой и крепче обхватила его за пояс.

— Плевать на дождь.

— Ты промокнешь, Рози. Надо спускаться.

— Нет, — возразила я, подняв голову, чтобы он видел мое лицо. — Мне хорошо. Не хочу никуда уходить.

Снова ударил гром — небо словно поставило восклицательный знак после моих слов.

Лукас, не раздумывая, стянул с себя пиджак, хотя я продолжала держать его за талию, и поднял над моей головой.

— Рози, пожалуйста. Ты заболеешь, а болеть тебе нельзя — как же книга? До сдачи всего три недели. Часики тикают. Давай я отведу тебя домой.

И снова — в этом весь Лукас. Думает лишь обо мне. Разве можно его не любить?

— А ты? — покачала я головой, смахивая прилипшие к щекам влажные волосы — с промокшего пиджака капало. — Может, это я хочу о тебе позаботиться.

Он лишь тяжело сглотнул.

— Может, ты для меня важен, Лукас? — Я не соврала ни на йоту. Пусть слышит. Положив ладони ему на грудь, медленно продолжила: — Не думаешь, что мне хочется стать человеком, которому ты позволишь вникать в твои дела?

Лукас изменился в лице, словно мои слова доходили до него с великим трудом.

Я решила расставить точки над «i»:

— Ты все время за мной присматриваешь, заботишься, помогаешь. — Он покачал головой и прикрыл глаза. — Даешь мне многое и ничего не просишь взамен. Я тоже хочу тебе что-то дать. Мне только нужно, чтобы этого захотел и ты.