Он вырулил из-за поворота, и луна снова оказалась в поле их зрения.

– Но этот магазинчик мы можем себе позволить, – продолжила она.

Он остановился возле отеля.

– Ты что, хочешь испортить такой хороший вечер? – сказал он.

Она вгляделась в пары, скользящие вверх и вниз по ступеням «Парадайз Лодж». За стеклянными дверьми отеля посверкивали бронзовые перила парадной лестницы.

– Можешь не беспокоиться, я не стану ставить тебя в неловкое положение, – сказала она.

На протяжении всего ужина она позволила Тому Хеффернану подливать ей вина и пялиться на ее грудь, пока сама она бросала сердитые взгляды на сидящего напротив Джеймса. Она курила одну сигарету за другой, и в пепельнице перед ней собралась горка окурков. На ней были черные кюлоты из сатина и топ с глубоким вырезом, а короткий пиджак-болеро в пару к кюлотам она скинула сразу же по прибытии. Обладая узкими плечами и широкими бедрами, она специально подобрала такой наряд – чтобы подчеркнуть верх и замаскировать низ. Обычно Джеймс не скупился на комплименты по поводу ее внешнего вида, но сегодня он старался не сталкиваться с ней взглядом. То есть все за столом восхитились ее сегодняшним образом, тогда как собственный муж сидел с одной и той же порцией виски, купленной в самом начале ужина. Накрыв бокал ладонью, он нервно раскачивал его, словно боясь, что ему сейчас дольют.

Она все гоняла по тарелке говяжью вырезку, а когда подали профитроли, проигнорировала их и вытащила из пачки очередную сигарету. Когда Джеймс заговорил о важности развития всевозможных бизнесов в их городке, она уставилась на светильник под потолком, представляющий собой длинный цилиндр со стекающими каплями стеклянных бусин. Если целую минуту смотреть сквозь сигаретный дым на этот свет, все бусины сливаются в единое целое, и, таким образом, можно абстрагироваться от мужниного голоса. Послышались аплодисменты, а она продолжала сидеть, сплетя руки и опершись локтями о стол. Когда Джеймс сел на свое место, мужчины не преминули подойти и одобрительно похлопать его по спине.

– Ты прав, старик, – сказал Манус Суини. – Чертовски прав. Городские сообщества спасет лишь упорный труд. Нельзя полагаться на государственное финансирование.

– Что ж, Манус, я старался не говорить в лоб, но так оно и есть. Нынче много развелось желающих получить задарма все и сразу. Не хотят работать.

Все закивали, засоглашались, а Иззи повернулась к соседнему столику, за которым сидели Шон Кроули и Энн Дивер. В их компании Энн была единственной женщиной, и большинство мужчин за этим столиком были холостяками и не имели спутниц, которых можно было бы привести на подобное мероприятие. Шон о чем-то доверительно переговаривался с соседом, а сидевшая справа от него Энн выглядела так, словно ее приткнули на крайний стул в самую последнюю минуту. Словно сожалея о неправильном выборе, она все время теребила мочку уха, прикрывая ладонью вычурную сережку из серебра, едва не достающую ей до плеч. Проработав много лет официанткой в отеле «Харбор Вью», она скорее привыкла обслуживать званые ужины, а не присутствовать на них, и Иззи решила улучить момент и поболтать с ней до окончания банкета. Бедняжка Энн: с Шоном не особо пообщаешься, он не умеет вести светские беседы. Конечно, он достаточно воспитан, чтобы не отмахиваться, если заговорить с ним, но на таких мероприятиях он всегда скучает. И снова, в отличие от остальных, пришел без пиджака и галстука.