– Давай поваляемся в снегу и оставим на нем снежных ангелов.
– Снежных ангелов?
– Да.
Как только мы выходим на снег, я понимаю недостаток своего плана. Мы запачкаем нетронутый снег, когда будем пробираться через него. Мы запятнаем незапятнанное только своим присутствием здесь.
– Ты уверена, что хочешь этого? – спрашивает Джесс. – Вообрази, какое блаженство посмотреть кино, сидя у камина.
– Нет, пойдем, это интереснее.
– Не уверен, – говорит Джесс, и, слыша его, я понимаю, почему, имея в виду погоду, иногда говорят «жуткий холод». Холод не жуткий, жутко вспоминать о нем (когда его нет).
Я бегу вперед, надеясь, что он догонит меня. Я пытаюсь вспомнить, какие ощущения вызывал у нас снег, когда мы были подростками. Споткнувшись, я падаю. Падаю лицом в снег и неуклюже ворочаюсь в снегу, но переворачиваюсь. Я вижу, как Джесс бежит, догоняя меня.
– Иди сюда, копуша, – говорю я, раскинув руки и раздвинув ноги. Лежа, я размахиваю ими, как дворниками, до тех пор, пока не ударяюсь о ледяную корку, образовавшуюся на траве под снегом.
Догнав меня, Джесс плюхается на снег рядом со мной. Раскинув руки и ноги, он начинает сметать снег. Я встаю и смотрю на него.
– Отличная работа, – говорю я. – Великолепный вид.
Джесс встает и оборачивается, чтобы посмотреть на свое творение – снежного ангела. Потом он смотрит на мое.
– Надо признать, – говорю я, – что твой лучше.
– Не занимайся самоуничижением, – говорит он. – Есть люди, обладающие прирожденным талантом к искусству оставлять отпечатки на снегу. И я – один из них.
Я закатываю глаза, а потом осторожно наступаю на середину его ангела, где не останется отпечатков ног. Наклонившись вперед, я рисую нимб на том месте, где была его голова.
– Вот, – говорю я. – Теперь это искусство.
Но, стоя в снегу, я совершила типичную для новичков ошибку. Я повернулась к нему спиной. И, когда я распрямляюсь, он запускает в меня снежком.
Тряхнув головой, я очень медленно, не торопясь сама леплю снежок.
– Ты не сделаешь этого, – говорит он, его голос выдает легкий страх.
– Ты сам начал.