Прошло уже четыре месяца с того момента, как мы разъехались, а я до сих пор ловлю вьетнамские флешбеки при виде пьяных мужчин, потому что первые два месяца после расставания он заявлялся под градусом, караулил и пытался вернуть меня обратно, то запугивая, то признаваясь в любви.

– Подожди, – бросает Паша мне вслед, когда я уже открываю дверь машины. Оборачиваюсь нехотя.

Мне тяжело дается общение с ним. И я правда его простила уже давно. Но, воспоминания о нем гораздо болезненнее, чем о неудачном замужестве. Видимо, во втором случае мне хватило времени все осознать, а тогда, в юности, все произошло слишком резко и неожиданно, хотя казалось, что у нас все было просто отлично.

Я могу это сравнить только со смертью близкого.

Когда человек медленно умирает от болезни, ты морально готовишься, что рано или поздно потеряешь его.

Когда внезапно – ты, как бы ни пытался, не можешь принять того, что произошло. Больно и несправедливо. И потом, из года в год, не понимаешь и мучаешься единственным вопросом: “За что?”

– Я уезжаю. Надолго. Устроился матросом на рыболовецкое судно. Нужно побыстрее заработать денег, чтобы наверстать упущенное. – смотрит на меня Пашка.

Я слышала, что его старший брат продал общую квартиру, что досталась им после смерти матери, и уехал в неизвестном направлении с деньгами, забыв про то, что у него есть родственник. По сути, Паша вернулся в пустоту.

– Тебе нужны деньги? – со вздохом лезу в сумку. – Сколько?

– Ира, ты издеваешься? – рычит он, перехватывая мою руку. – Я, даже если бы с голода подыхал, к тебе за деньгами не пришел бы.

– Гордость не позволяет? – выдыхаю, выдергивая руку из его ладони и все же не в силах сдержать прорывающиеся эмоции. – Потому что не сдохла, когда ты меня бросил? Что тогда надо тебе?

– Ир, – вздыхает Пашка, устало потирая лицо ладонями, – Я пришел извиниться. Я просто не хотел, чтобы ты ждала меня столько лет, поэтому и поступил так.