Анна мысленно отругала себя. Она явно плохо соображала. И ее раздражало, что большую часть времени голова была занята мыслями о Сэме и о том, что ей делать со своими чувствами к нему. Но время шло, и расстояние между ними все больше и больше казалось непреодолимым. Вероятно, лучше всего было просто отпустить его. У Рути и Эда отношения налаживались. Анна знала, что они довольно часто созваниваются с тех пор, как он зашел в тот раз, чтобы вернуть ключ от входной двери. А сегодня Рути собиралась остаться у Эда на ночь. Анна переживала по этому поводу, но понимала, что запрещать нельзя. Эду нужно было заново узнать, с чем Рути может справиться, а с чем – нет и как на это реагировать. Он ее отец. Она знала, что он пытается сделать все правильно. И да, возможно, у него получается не идеально, но он в состоянии всему научиться.

– Ты должна спросить его, – сказала Лиза. – Просто возьми и задай ему вопрос, имеет ли он виды на эту Джессику. Все выяснишь и перестанешь изводить себя и нас заодно. На тебя это совсем не похоже, Нита. Ты обычно так… так легко все говоришь напрямую.

– Но что мне делать, если он скажет, что имеет? Виды на нее, – спросила Нита, взяв в руки снеговика или кого-то похожего на него из розового кварца. – Что тогда будет с нашим браком? У нас будут отношения, как у моей двоюродной сестры Ситы? В первые полтора месяца после замужества она узнала, что у Джави есть другая женщина, и ничего не сделала. Ничего. Они женаты уже девять с половиной лет, у них трое детей, и она говорит, что у Джави было больше женщин, чем существует станций метро в Лондоне. – Она положила кварц на прилавок.

– Павиндер не поступил бы так с тобой, Нита. Мы же говорим о человеке, который разговаривает с растениями так, будто убаюкивает их перед сном, – продолжила Лиза.

– Он, может, и с Джессикой так разговаривает. Сейчас всем подавай глубокий нежный голос, как из какого-нибудь подкаста.

– Прекрати, – взмолилась Анна. – Пожалуйста, остановись. – Она положила руку на стойку палатки и сделала вдох. Из-за холода на улице ей казалось, что у нее замерзает мозг, а шапку она с собой не взяла.

– Ты как? – спросила Лиза, придерживая ее за локоть. – Это из-за глинтвейна? Я же говорила, мне показалось, что у меня в стаканчике было слишком много черного перца.

– Все нормально, – ответила Анна. – Я просто… не могу видеть, как моя подруга, которая для меня всегда была нерушимой твердой скалой, так думает про своего мужа. Нита, ты от этого страдаешь. Постоянно.

– Ну не постоянно, – сказала Нита, немного отводя глаза. – Я могу посмотреть почти целый эпизод «Дома под снос» и не задаваться вопросом, хоронил ли кто-то из участников своих заклятых врагов у себя на заднем дворе.