– Сама не знаю. Не могу облечь свои чувства в слова. Живу пока как будто на автопилоте.
Подошла Марло, обняла меня за плечи, и я прижалась к ней. Она столько лет была мне опорой, что сейчас я инстинктивно искала утешения у нее. Казалось, она всегда знала, что именно могло мне помочь.
Генри сунул руки в карманы.
– Похоже, тут есть кому о тебе позаботиться. Так что если я вам пока не нужен пойду займусь магазином. Но если нужен, вы только свистните.
Ему вообще не обязательно было тут оставаться – Марло все время была дома. Но то, что он ради меня на полдня закрыл книжный, очень много для меня значило.
– Может, зайдешь к нам после закрытия? Наверняка останется куча еды. К тому же я тоже не прочь послушать, как ты читаешь
– Отличный план, – улыбнулся Генри, затем он поцеловал в щеку Марло, потом меня и, наконец, Флору – в макушку.
Когда дверь за ним захлопнулась, Марло, вопросительно изогнув брови, обернулась ко мне.
Я же, вспыхнув, бросила:
– В других обстоятельствах я была бы уверена, что ты все это спланировала. Я про нас с Генри.
Ухмыльнувшись, она округлила глаза и драматическим жестом прижала руки к груди.
– Я? Как ты могла такое подумать?
Покачав головой, я с Флорой на руках села на диван и стала наблюдать, как она высовывает изо рта язык. Я в ужас приходила от перспективы отдать ее Ландрено. Но от одной мысли, что ее могли
– Приезжал офицер полиции, забрал пуговицу, что лежала на раковине, – рассказала Марло, опускаясь на диван рядом со мной. Рукой она обхватила меня за плечи.
– Теперь это улика, но я очень сомневаюсь, что ее когда-нибудь представят в суде. Мэри Элайза и так-то едва разговаривает, о какой даче показаний может идти речь?
К тому же, мне казалось, в тот вечер она сказала все, что хотела.
– Надеюсь, в итоге пуговицу вернут Джинни, – сказала я. – Она ведь ей принадлежит. Я бы на ее месте хотела получить ее обратно.