– Но я правда много думала о нашей семье и всех этих родственных связях. Тетка, сестра, кузина – это ведь имеет значение только в биологии.

– Тетка – сестра отца или матери, – отчеканила она, словно зачитывая статью из словаря.

Раз уж Перси взялась цитировать словарь, значит, она и правда много думала о родственных связях. Я не представляла, к чему она клонит, и не была уверена, что она сама это понимает. Но решила: пускай говорит, ее эта тема явно зацепила.

– По-настоящему делает людей родными любовь. По крайней мере, я так считаю. Потому и друзья иногда становятся для нас почти членами семьи. А со временем ты понимаешь, что они твоя семья и есть. Но, Блу, сказать по правде, я никогда не относилась к тебе как к сестре.

Я раскрыла рот от удивления.

– Как ты можешь так говорить?

– Ты меня не поняла. Я всегда знала, что однажды ты станешь прекрасной матерью. Потому что именно такой мамой ты была для меня. Я знала это без всяких анализов, а сейчас они мне и подавно не нужны.

Со слезами на глазах я обняла ее. Она положила мне голову на плечо, как делала в детстве, когда я укачивала ее перед сном. Я ни минуты не жалела о том, что мне пришлось ее растить. Жаль было только, что Твайла, с головой уйдя в свое горе, так много пропустила.

Дверь зала ожидания распахнулась, и вошла Сара Грейс.

– О! Мне вернуться в палату?

– Нет! – хором вскрикнули мы с Перси, вскакивая на ноги.

Сара Грейс улыбнулась.

– Теперь вам к ней можно.

– Перси, иди вперед, – сказала я. – Я догоню.

Перси выбежала за дверь.

– Как она? – спросила Сара Грейс.

– По-моему, неплохо. А ты как?

– Все познается в сравнении. Слышала, у вас с мамой утром состоялся разговор. Кибби ужасно рада, что мама передумала добиваться опеки над Флорой. Но новости об анализах ДНК ее потрясли. Я даже подумала: хорошо, что она уже в больнице, а то как бы ее реанимировать не пришлось.

– Ей правда стало лучше? – спросила я.