Я мысленно напомнила себе почаще надевать темные очки.
– Просто подумала, что прошло уже восемнадцать лет с того дня, как я, пристроив Перси на своем тощем бедре, впервые вошла в «Кроличью нору». Ты приняла нас, кормила, одевала, заботилась о нас, учила, поддерживала, любила, лечила, спасала. И стала частью нашей семьи. Драгоценной, горячо любимой семьи.
Прямо перед нами тропу перебежала белка с орехом в зубах. Флора шмыгнула во сне носиком, и мне на футболку капнула слюна.
Обе мои матери были правы на этот счет.
– Ты что, деточка, надгробную речь готовишь? – спросила Марло, озорно блеснув глазами.
– Это вряд ли. Тем более что мне еще не скоро ее произносить, правда?
– Наверное. – На глаза Марло навернулись слезы. – В эти выходные Мо переедет в «Аромат магнолий».
Я остановилась, взяла ее за руки и крепко их сжала. Это было самое трудное, самое горькое решение за всю ее жизнь.
– Что тебя заставило использовать свою целительную силу, чтобы спасти Кибби?
Она грустно улыбнулась.
– Все вы мои крольчата.
Поначалу я не поняла ее, но потом вспомнила наш недавний разговор.
Марло взяла меня под руку, и мы двинулись дальше по исхоженной тропе, а ветерок легко подталкивал нас в спины.
– Я не могла вынести мысли, что Кибби так больна, а я ничего для нее не делаю. К тому же я знала, что Мо с радостью отдал бы за нее жизнь. Все последние ночи я копила лунный свет, чтобы излечить Мо одним мощным ударом. Но болезнь Кибби оказалась последней каплей, и я поняла, что должна отпустить его, раз он сам решил уйти. Уйти без меня. Он с самого начала знал, что я нужна другим, но я упрямилась и не желала ничего слышать.
– Это было не упрямство. А любовь. Инстинкт приказывал нам защищать тех, кого мы любим. Помогать им. А иногда и исцелять их.
– Наверное, всего понемногу.