Мужики приближались. Признаков явной агрессии они не проявляли и смотрели на меня скорее удивленно. Я замедлила шаг.

– Привет, девочка, – бросил один из них.

– Какая куколка, – подхватил второй. – Куда спешишь?

Сделав суровое лицо, я посмотрела на них исподлобья.

– Идем с нами! – Первый двинулся на меня. – Мы угостим тебя мороженым.

У него было серое одутловатое лицо и узенькие глазки.

– Слесарь принес домой четыре задвижки, плотник – три рубанка, а электрик – шестнадцать лампочек, – произнесла я замогильным голосом, – сколько у них получилось вместе?

– Что? – Мужик растерялся.

– Ты заблудилась? – поинтересовался его приятель, – тощий дерганый тип с сальными волосами.

– Вместе у них шесть лет строгого режима! – не сводя с них глаз, отрезала я так же отрешенно.

– Она, похоже, больная! – Первый мужик напряженно вглядывался в меня.

– С тобой разговаривает мир, – сообщила я. – Уродство появляется, только если есть прекрасное. Ненависти без любви не существует, а добро порождает зло.

Мы поравнялись, и я прижалась к стене. Сворачивая на меня головы, мужики медленно прошли мимо.

– Будьте бдительны! – для пущей убедительности добавила я.

Шлейф перегара, тянувшийся за ними, заполнил весь переход. И я вылетела из перехода с одной лишь мыслью – отдышаться, но возникшая на лестнице темная фигура заставила снова задохнуться.

Ершов стоял, широко расставив ноги и глядя на меня сверху вниз. На нем был черный плащ, волосы всклокочены, руки в карманах.

– Что случилось? – сухо спросил он, не дожидаясь, пока я поднимусь.

Я остановилась.

– Ты знаешь, что я создана для любви?

– И что это значит?