В маленьком магазинчике, куда мы заходили с Ершовым после школы, я купила мороженое и неторопливо побрела домой. Спустилась в подземный переход и неожиданно испытала дежавю. Прохладный, освещенный утренним солнцем тоннель, эхо шагов, два неясных молчаливых силуэта, движущиеся навстречу. Картинка как из далекого полузабытого сна.

Силуэты приближались, ощущение узнавания усилилось, но уже по-другому. Фигуры остановились передо мной.

– Привет, – сказал Матвей. – Какими судьбами?

– Гуляю, – ответила я. – А вы почему не готовитесь?

– Мозги проветриваем, – отозвался Степа, – закипают уже.

– Молодцы! Желаю завтра удачи.

– Спасибо, и тебе.

– Ты про Мартова слышала? – спросил Матвей.

– Да. Ужасная несправедливость.

Они переглянулись.

– Как дела у Ксюши? – Оболенцев неприятно усмехнулся.

– Все отлично. Нас математика не волнует.

– А что волнует? – Степа снова как-то неоднозначно покосился на Оболенцева.

И тут я вспомнила про взломанные странички и его шантаж со скрином Ксюшиной переписки.

– Твой подлый поступок волнует. Зачем тебе понадобилось нас ссорить?

– Ты о чем? – Степа принял невинный вид.

– Я все знаю, не нужно придуриваться.

– И что же ты знаешь? – Матвей смотрел на меня с пренебрежением.

– Знаю, что вы нарочно над ней издевались. Оба! Сказать, что это омерзительно, – ничего не сказать, но я понимаю, что вам пофиг и вы прекрасно знали, что делали. Другой вопрос – наказание. И оно будет, не сомневайтесь.

– Пфф, – фыркнул Росс. – И как же ты нас накажешь?