– Например? – удивилась Жанна.

– Ну… Собственно, первое, что приходит в голову, – деньги.

– Степа! – Ксюша подошла к его парте почти вплотную. – Деньги в моей жизни еще будут, а возможность увидеть, как вы с Оболенцевым сосетесь, – вряд ли. Хочу записать это видео, чтобы поднимать себе настроение, если вдруг станет грустно. Последний раз предупреждаю, либо вы сейчас делаете, что вам велели, либо я всажу этот шарик прямо тебе в глаз. И он займет его место. Во всяком случае, Жанна так говорит.

– Да, верно, – отозвалась Жанна, – в глаза стрелять нельзя.

– Россу можно. Чтобы впредь неповадно было чужие страницы взламывать. Что ж вы за люди такие? С вами дружишь, вам доверяешь, а потом оказывается, что сплошные крысы кругом.

– Тим, – вспомнила я, – ответь мне еще на один вопрос. Зачем ты отдал записи Аксенову? Если хотел разбить мне сердце, почему не показал напрямую? Я ведь к нему совершенно случайно зашла.

Рощин неопределенно пожал плечами:

– Договорились так.

– С кем договорились?

Тим вопросительно посмотрел на Матвея.

– С ним, – Оболенцев кивнул на Ершова. – Он просил тебе не показывать.

– Выбирая между экзаменом по математике и тобой, я выбрал тебя, – заявил Кеша с показной гордостью, – ты должна это оценить и освободить меня.

– Как так выбрал? – не поняла я.

– Просто сказал, что, если они не станут тебе ничего рассказывать, разрешу им себя наказать.

– Поэтому они заперли тебя в ломбарде?

– Ну типа того.

– Кстати, теперь-то ты понимаешь, как лажанулся? – Тим подался к нему. – Плевать она хотела на твои жертвы. А мы тебе говорили!

– Ну кто знал, что Иван Сергеевич решит все это дело обнародовать? – Ершов посерьезнел. – По крайней мере, я сделал все что мог.

– Ваш драгоценный Иван Сергеевич чуть было меня не убил. И это не метафора! Он меня ударил и не давал выйти из квартиры.

– Эй, – окликнул всех Мартов. Он стоял у окна и, опершись о подоконник, смотрел вниз. – Там полиция. Похоже, Степа все же вызвал службу спасения!