– Миша, – меня окликает сестра, и я поворачиваюсь к ней уже на выходе из госпиталя.

– Ну что? – Спрашивает она, догоняя меня.

– Еду в банк. Марк приехал.

– Я могу с тобой? Не смотри так на меня! Я тоже люблю его, что бы ты ни думала, но люблю. Хотя поняла это слишком поздно. И тебя люблю, – глаза сестры наливаются слезами, и я вздыхаю.

– Поехали.

Я не могу уследить за калейдоскопом лиц и документов, которые мне предстояло заполнить, подписать и наконец-то получить деньги, чтобы в следующий момент расстаться с ними, переведя на счёт клиники, как и ещё дополнительные суммы на лечение. Марк даже позвонил своему отцу, рассказав ситуацию, и Адам предложил свою материальную помощь. Меня до глубины души тронуло такое отношение посторонних мне людей, когда моя родная мать отказалась это делать. Но я лишь покачала головой и сказала Тейре отправляться в школу, а сама просто села на лавочку у госпиталя.

Не знаю, что будет дальше, но сильнейшая и самая тяжёлая туча нависла надо мной, но я устала. Морально устала от всего, ещё и голова болела со страшнейшей силой, а лицо превратилось в белую маску с разбитой губой и припухшим носом.

Но меня отчего-то совсем не волнует моё состояние, я до сих пор не могу очнуться от потрясения статьёй, которая вырезалась на подкорке головного мозга. Не могу поверить, что это всё произошло со мной. И хочется разрыдаться от обиды, так сильно сотрясающей тело. Ведь я сказала, что люблю его. А он даже не придал этому значения, только решил убить меня. Но ведь я знаю правду, не страдаю раздвоением личности, и фотография до сих пор у меня. Как такое возможно? Как? Кто мог знать о нём так много? Кто мог предать меня и его?

Выхожу на дорогу и ловлю такси, чтобы доехать до дома. Ждать неизвестности сложно, когда ты даже не можешь повлиять на ситуацию ни грамма. Ты просто застряла между событиями, являясь их эпицентром, и они будут ударять по тебе сильнее, чем по кому-либо. Это страшно.

Зайдя домой, плетусь в гостиную, блестящую чистотой, как и раньше. Идеальная жизнь, которую представляют многие, смотря на это великолепие. Но разве кто-то знает, как всё это отвратительно выглядит изнутри. Ни черта. Люди предпочитают видеть обложки, а заглянуть глубже даже не желают, делая выводы скоропалительно и их не переубедить.

Раздаётся звонок в дверь, и я, вздыхая, поднимаюсь с дивана, и иду на него. Хотя больше всего в жизни мне хочется накрыться одеялом и заснуть, чтобы проснувшись, понять, что это самый страшный кошмар был всего лишь моей фантазией.

Я с удивлением смотрю на мужчину в классических чёрных очках и костюме, средних лет и не особо приятной внешности. Слишком он грубоват и веет от него опасностью.