Утро преподнесло сюрприз. Сожалея, что вечером не зажала пальцы Аарона в дверь, Марина, как в кино, наблюдала за происходящим. Необычный плотный завтрак, суетливый Дима, светящийся как медный пятак Берг и дорога… то самое Пулковское шоссе, по которому однажды ее уже возили «в ресторан».

— Меня опять похищают? — Марина проследила за каплей дождя на оконном стекле.

— Да, — уверенно ответил Берг, а после насильно притянул ее голову к своему плечу и шепнул: — Расслабься.

Наверное, адреналин за последние дни и усталость за годы дали о себе знать — сопротивляться и спорить не возникло даже мысли. На плече было уютно. В машине тепло и сухо. А понимание того, что в другой стране ни отец, ни Леонов не смогут ее достать, приятно согрело душу.

Перелет «Санкт-Петербург — Тель-Авив» прошел гладко и спокойно. Сомнения охватили лишь на секунду. Суровый взгляд таможенника уже в Бен-Гурионе уколол необъяснимым страхом. По коже пронесся холодок, но тут же непривычно на иврите рядом заговорил Берг, и страх испарился как призрак.

Жар Тель-Авива окутал как легкое, но теплое одеяло. Сердце под ребрами забилось быстрее, словно пыталось приноровиться к яркому сверкающему ритму города, и даже голова немного закружилась. Пьянило, как после бокала шампанского на голодный желудок. Но только ли от обстановки — Марина не знала.

Оставив ее вариться в сиропе собственных мыслей, Берг от аэропорта до "финальной точки маршрута" молчал. Он будто полностью погрузился в дорогу и не замечал ничего, кроме улицы, дорожных знаков и светофоров. Образец спокойствия. Руки уверенно сжимали руль. Благодаря закатанным рукавам рубашки было видно, как движутся мышцы.

Длинные пальцы с аккуратно остриженными ногтями, словно вылепленные скульптором угловатые запястья, загорелая кожа — Марина, как в состоянии гипноза, следила за каждым жестом. Ощущения больше подходили бы какой-нибудь невинной девчонке на первом свидании. Предвкушение чего-то незнакомого, острого.

Впору было покрутить пальцем у виска. Невинность — смешно. Понятно ведь, чем должно закончится путешествие. Не из-за Леонова они улетели за тридевять земель. Обманывай себя, не обманывай — поздно. Еще в Питере можно было бы разойтись по разным углам, разъехаться по квартирам, но здесь… Близость, как сошедшую с горной вершины лавину, никто из них двоих уже не мог остановить. Каждый метр, оставшийся позади авто, неумолимо приближал ее к Аарону. Расслабиться бы. Отпустить. Только дурацкое волнение не желало утихать.

Совсем некстати вспомнилась первая близость с Глебом. Ее милый добрый доктор, полная противоположность Аарона. Любовь с ним была похожа на свободный полет. Легкие разрывало от восторга. Сердце останавливалось, словно две души попадали в резонанс. За это можно было простить все. Надеяться, ждать, даже уйти — невелика цена.