Дыхание Марины стало рваным. Ее словно усадили на чертово колесо и, забыв пристегнуть, подняли на самый верх. «Мы спешим, мы очень спешим», — она прижала ладони к груди, поддерживая платье.

— Аарон, я не…

Она повернулась.

— Не могу так… — запнулась. От напряженного горящего взгляда Берга во рту мгновенно пересохло. — Не могу после дороги, перелета сразу… Можно в душ? — не веря, что произносит это, закончила фразу.

Не то! Совсем не то, что собиралась сказать, но от облегчения, которое отразилось на лице Аарона, невольно закусила губу. Они точно стоили друг друга. И в мыслях, и в желаниях. Чертово колесо сделало еще один круг, и Рогозина смущенно улыбнулась.

* * *

Только извращенец мог установить прозрачную стеклянную стену между спальней и душем. Широкая кровать напротив самого интимного места в квартире — западня. И теперь этот извращенец, не отводя глаз, наблюдал за ней. Пальцы лениво расстегивали пуговицы на рубашке, вынимали ремень из брюк…

Нужно было отвернуться. Послать улыбку «Поцелуй меня в зад» и стать лицом к кафелю. Разглядывать белые квадраты плитки — что может быть интереснее? Она уже представила, как будет изучать изъяны в кладке. Но рубашка полетела в сторону. Через несколько мгновений туда же отправились брюки и белье.

Не отвернулась. Наверное, это была какая-то форма гипноза. Сильного, животного, подавляющего волю и тревожные сигналы разума. Рельефные мужские плечи, гладкая широкая грудь с пятачками коричневых сосков, узкие бедра с косыми мышцами… Аарон оказался щедро наделен не только умом. Его тело откровенно заявляло о своих желаниях, а голодный пристальный взгляд не позволял вдохнуть.

Словно невидимая рука сдавила Марине шею, и ноги стали ватными. Как стыдливая девчонка, она опустила взгляд в пол и закрыла глаза. Лучше бы он схватил ее еще в коридоре. Заставил заткнуться и подмял под себя. Жадная ласка, возбуждение, ослепляющее до беспамятства — что может быть проще? Но этот пресытившийся гедонист… Хотелось укрыться, спрятаться. От него, от себя, от предвкушения, которое плавило тело, а мысли превращало в сироп.

— Повернись ко мне, — хриплый голос над ухом заставил вздрогнуть. — Не могу больше… — мужские руки заскользили по телу, а губы стали осыпать поцелуями плечи и шею.

Просторная душевая мгновенно стала тесной. Острое болезненное желание волной прокатилось по телу вслед за умелыми пальцами Аарона. Кому она противостоит? Кого обманывает? Стон вырвался из груди, и тут же другой стон, чужой, отчаянный, отозвался эхом.

— Аарон… — Марина сдалась. Обхватила руками его голову, заставив остановиться, и нырнула в водоворот.