— Даже так?!

— Аркадьич не хочет в тюрьму, — Лев покрутил в руках ручку. — Пока, похоже, он не понимает, что за решеткой ему было бы безопаснее. Все еще верит в свою исключительность.

Марине тут же вспомнился потухший взгляд Леонова и его жалобная просьба о разговоре.

— Что ж, — она горько усмехнулась, — значит, Берг выполнил свои условия сделки.

— Да.

Разговорчивость Рогозина внезапно сошла на ноль.

— У него, — Марина не стала уточнять, у кого именно, — все удалось провернуть очень хорошо. Сами мы так не смогли бы.

— Я говорил, что Берг и у ангела найдет слабое место.

Отец наверняка сказал это без задней мысли, но Марина словно пощечину получила.

— А о методах он ставил тебя в известность? — дальше тягаться в коварстве с отцом не было смысла.

Рогозин резко выпрямился.

— Что именно тебя интересует?

— Кто все начал?

Как и Аарон, папа был игроком экстра-класса. Куда там дочери, свято верящей в безгрешность своего отца! Единственное, что Марина могла, — почувствовать ложь. За много лет они так часто врали, замалчивали, недоговаривали один другому правду, что на нее уже выработался безусловный рефлекс — счастье от искренности.

— Не понимаю, о чем ты, — прозвучало мягко, но не очень убедительно.

— Ты знал о хакере Берга? — Марина сделала первое вбрасывание.

Некоторое время Лев молчал. Застывшим взглядом смотрел на нее и даже ручку, наконец, оставил в покое.

— Когда тебя украли, он привел парня, — казалось, слова давались Рогозину с трудом, будто что-то мешало. — По отпечаткам Павлов нашел его. Хакер. Прозвище «Ювелир». Что за птица, удалось узнать не сразу. В наших базах не было ничего, а Интерпол особо не торопился делиться информацией.

— Взлом почтового сервера его рук дело?

— Почерк его, — хмыкнул Лев. — Я в этом как свинья в апельсинах, но наши айтишники уверены.