— Пожалуйста…

— Каждый раз, когда отпускаю, с тобой что-нибудь случается. Тебя крадут, ты сбегаешь. Не позволю больше.

Хоть Марина и старательно отворачивалась, но за мгновение в тусклом свете напольной лампы Аарону удалось рассмотреть ее лицо. Распухшие губы, красный нос, заплаканные глаза без следов косметики. Сердце сжалось до боли от такого вида.

— Родная, хорошая, прости меня. Прости, — голос охрип. — Я не жалею ни о чем. Если бы снова пришлось организовывать захват фирмы, врать, подкупать, я бы сделал это. Опять обрушил ваш сервер, опять вынудил Леонова действовать… — положив ладонь на ее щеку, Аарон заставил повернуть голову. — Только на этот раз я бы сразу увез тебя к себе.

Марина уперлась руками в его грудь.

— Я бы не позволила, — упрямо помотав головой, она тихонько всхлипнула. — Я бы ни за что не поддалась!

— О нет! Ты бы поверила мне. Тебе бы захотелось поверить.

Марина снова дернулась. Она будто боролась и с собой, и с ним.

— Ты бросил меня! — воспользовавшись тем, что на секунду хватка Берга ослабла, она вывернулась, и тут же ее ладонь за звонким шлепком опустилась на его щеку. — Подлец! — на другую щеку опустилась вторая ладонь.

О том, что натворила, Марина, наверное, не успела даже подуматься. Глаза Аарона ярко сверкнули. Только Рогозина попыталась сделать шаг вбок, он резко потянул края ее рубашки в стороны, и в тишине послышался треск ткани и стук пуговиц о паркет.

— Не смей ко мне прикасаться! Не смей, только попробуй! — не позволяя снова перехватить свои руки, Марина замолотила по его плечам и груди.

— Если бы я мог…

Аарон не чувствовал боли. Каждый удар попадал в цель, но Берг даже и не думал уклоняться.

Припав губами к бешено пульсирующей жилке на шее, он принялся жадно и настойчиво целовать каждый сантиметр нежной кожи. Сминал руками ягодицы. Зло сдвигал зубами бретельки тонкого кружевного бюстгальтера. Подставляя под удары плечи, осыпал поцелуями ключицы, мягкие полушария. Скользил острой щетиной по коралловым вершинам и загибался от желания.

— Видеть тебя не могу… — Марина уже не боролась. В уголках ее глаз предательски сверкнули слезы, и вместо борьбы она неожиданно затихла у Аарона на груди.

— Я знаю, что ты меня любишь. Знаю, — Берг одним движением стянул вниз ее юбку и белье. Потом быстро расстегнул ширинку на брюках и спустил трусы.

Первый толчок чуть не лишил разума обоих. Марина до боли укусила Аарона за плечо и, шалея от ощущений, он толкнулся в нее снова, сильнее и глубже.

— Моя! — хотелось заорать, чтобы даже охранники на вахте услышали. — Моя!