Ваша карета задерживается, принцесса. Но у меня хорошие новости. Не покидайте дворец без меня!

Она улыбнулась. Все-таки Шон в душе настоящий романтик, и за последние несколько дней она научилась ценить его внимание.

– Люси, тебя ждут двое полицейских, – сообщила внезапно появившаяся секретарь приемной.

Она поколебалась. Неужели Коди? Да еще с другом… Он так и не перезвонил ей; быть может, сегодняшний необъявленный визит – своеобразная месть с его стороны?

– Они не сказали, по какому поводу?

– Нет.

– Не могла бы ты узнать, как их зовут?

Секретарь удивленно посмотрела на нее, пожала плечами и удалилась.

Люси не спеша сложила в аккуратную стопку бумаги, которые сортировала и заполняла, и осторожно положила их в лоток входящей корреспонденции. Ее руки действовали уверенно, но сердце отчаянно билось. Она не была готова к визиту незваных гостей.

Что же заставляло женщину нервничать больше – то, что Прентер мертв, или то, что ею воспользовались для того, чтобы убить его? А как насчет всех остальных условно-досрочно освобожденных? Слишком многие штаты упразднили систему тщательного слежения за досрочно освобожденными. За ними не только не следили, но и редко задерживали за нарушения условий досрочного освобождения. Тюрьмы и так переполнены. Если условно-досрочно освобожденный не совершит новое преступление, он вряд ли отправится обратно за решетку. Вернее, если его не поймают за совершением нового преступления. Для того чтобы условно-досрочно освобожденный вернулся за решетку, кто-то должен быть изнасилован или убит…

Телефон на столе перед ней внезапно запищал, заставив ее подпрыгнуть на кресле. Она подняла трубку.

– Детектив Лайт и офицер Ралей, – доложила секретарь.

– Спасибо, проведи их через две минуты. Я должна зарегистрировать пару документов.

Люси повесила трубку, чувствуя облегчение от того, что ей не придется столкнуться с Коди. Любопытно, о чем хочет поговорить с нею детектив? Неужели ее бывший рассказал о своих подозрениях начальству? Хотя независимо от того, упоминал он о ней или нет, они могут просто отрабатывать убийство Прентера.

Люси не испытывала никаких эмоций по отношению к убитым преступникам, сама себе удивляясь. Неужели она настолько бессердечна? Шон сказал, что она самый сопереживающий человек из всех, что он встречал, но Кинкейд не замечала в себе такой черты. Она и теперь не чувствовала ни капли жалости по отношению к мертвым убийцам и насильникам.

Система уголовного правосудия далека от идеала, и в ходе юридического процесса жертвы преступлений повторно становятся жертвами. Родителей убитых детей в ходе расследования поливают грязью, и склонное к осуждению общество разбирает их жизнь по кусочкам. Оно уверено в виновности родителей в судьбе детей. Вездесущие журналисты поджидают их у дома, у школ, в которые ходили их дети, беседуют с их друзьями и членами семьи, желая знать, что они чувствуют, что делали в ту минуту, когда исчез их ребенок, и почему не опекали свое чадо двадцать четыре часа в сутки.