– Я живу в Гринсборо.
– А я из Джорджтауна. Слушай меня. Мы выберемся отсюда. Ты была в амбаре? Что еще вокруг нас?
– Ничего. Никаких других домов. Я даже дороги не видела.
– Я найду дорогу.
– Мы даже без обуви, – девушка жестом показала себе на ноги. – А там снег.
– Я лучше умру там, чем буду жить здесь, – ответила Люси и посмотрела на свои наручники. Выбраться отсюда будет нелегко.
* * *
Ненавижу эту самку.
Ненавижу эту самку.
Она непокорна. И другие временами бывали строптивы, но в ней есть что-то, что не дает мне успокоиться, что съедает меня изнутри.
Она непокорна. И другие временами бывали строптивы, но в ней есть что-то, что не дает мне успокоиться, что съедает меня изнутри.
Я иду к амбару сквозь снег. Холод помогает проветриться. Воспоминания о наказании помогают расслабиться.
Я иду к амбару сквозь снег. Холод помогает проветриться. Воспоминания о наказании помогают расслабиться.
Хочу сломать ее. Не знаю, возможно ли это. То, как она смотрела на меня… Что-то в ее глазах… Она не такая, как остальные.
Хочу сломать ее. Не знаю, возможно ли это. То, как она смотрела на меня… Что-то в ее глазах… Она не такая, как остальные.
Я с самого начала знал, что она особенная. Многие годы я выбирал самых особенных женщин. Из двенадцати десять сломались до момента своей смерти. Две умерли в ходе обучения.
Я с самого начала знал, что она особенная. Многие годы я выбирал самых особенных женщин. Из двенадцати десять сломались до момента своей смерти. Две умерли в ходе обучения.
Подозреваю, что эта новенькая и до обучения не доживет. Не нравится она мне.
Подозреваю, что эта новенькая и до обучения не доживет. Не нравится она мне.
Должно быть, мой отец был прав. Некоторым женщинам лучше вообще никогда не рождаться.