– Мне все равно, – не оборачиваясь к нему, кинула она.

В Сан-Луис Обиспо сделали первую остановку и пообедали в полном молчании. Вскоре пейзаж стал разнообразнее: покатые горы сменялись широкими долинами, засаженными виноградниками. Но Надя, казалось, не заметила перемены. Всегда такая любопытная, оживленная, она хмуро уставилась на дорогу и не смотрела по сторонам. Вторую остановку он предполагал сделать в Салинасе, но не дотянул, тормознул в Гринфилде. Свет фар выхватил указатель на ресторан Denny’s, и он, наплевав на принципы, свернул. Очень хотелось есть.

В ресторанном зале было почти пусто, все нормальные люди давно поужинали и собираются отходить ко сну.

– Дома будем около часа ночи, – сообщил он, кинув взгляд на часы.

– Я не хочу к тебе домой.

– Заедем ненадолго, примем душ, я соберусь – и в аэропорт.

– Интересно, как ты полетишь? – неприязненно бросила она. – У тебя визы нет.

– Есть. В сентябре меня собрались отправить на какую-то IT-тусовку в Москву, визу на год я получил как раз перед отпуском. Наденька, перестань дуться.

Он потянулся через стол и взял ее за руку. Надя дернулась, но он крепко держал ее ладонь. Глупенькая. Ничего не знает и не понимает. Бедная обиженная девочка. Что будет, когда все поймет?

Когда подъехали к дому, до самолета оставалось около пяти часов. В машине Надя подремала немного, а он чувствовал себя абсолютно выжатым – почти бессонная прошлая ночь, затем полных восемь часов за рулем.

– Можешь немного поспать, – подвел он ее к двери гостевой спальни. – А я пока соберусь.

Едва самолет оторвался от земли и начал набирать высоту, Надя вцепилась в кресло. Дэн с тревогой глядел на ее застывшее от страха лицо и зажмуренные глаза.

– Зря ты села возле окна. Хочешь, пересядем, когда можно будет отстегнуться?

– Да.

– Я просто забыл, что ты боишься. Теперь буду помнить.

– Не понадобится, – прошептала она не то себе, не то ему.

«Кто знает?» – мысленно улыбнулся он.

Когда самолет выровнялся и погас сигнал «пристегнуть ремни», они поменялись местами. Полюбовавшись немного на сияющие под солнцем сугробы облаков, Дэн закрыл глаза. Усталость взяла свое. До Нью-Йорка он спал, и даже не проснулся, когда разносили завтрак. Затем была короткая перебежка по DFC, посадка на другой самолет, уже с русским экипажем. Стройняшки в отлично сидящих красных костюмчиках являли такой контраст со стюардессами Дельты, что Дэн на время впал в транс. Любая из них могла украсить обложку глянцевого журнала. Вокруг звучала русская речь – давно он не слышал ее в таком количестве.

Он впервые летел самолетом Аэрофлота, и возникло впечатление, что он уже на родине. Все здесь было иначе, и насколько он чувствовал, лучше. Пилот более плавно набрал высоту, уши почти не заложило; стюардессы приветливо улыбались, были любезны и предупредительны. Даже еда казалась вкуснее.