— Если окажется, что она причастна, — вновь повторил Эдгар, но на этот раз как-то устало.

Увы, если графская корона на континенте давала ее обладателю неограниченные свободы, то в Англии любой лорд прежде всего подданный короля. И Эдгара ничто не спасет, решись он превысить свои полномочия.

Я лишь спросил, хватит ли у него силы духа и далее оставить все, как есть. Попросту игнорировать жену.

— Это будет выше моих сил. И тогда я окончательно потеряю Гиту.

Действительно — сколько бы мы тут ни рассуждали, оставалась женщина, которая пострадала больше всех. И ей невозможно объяснить, что нужно и дальше терпеть и смиряться.

Эдгар глухо застонал.

— Наверное, сам дьявол исходил от хохота, когда нас венчали с Бэртрадой. В тот день мы все оказались в западне — я, Бэртрада, Гита. И, помоги мне Всевышний, я не знаю, как дальше жить.

— Сэр, мельницы Господни мелют медленно, но верно. Но я хотел бы спросить: не думали ли вы попробовать расторгнуть ваш брак с Бэртрадой?

Эдгар вздрогнул. Похоже, эта мысль не приходила ему в голову. И это понятно. Развод был делом немыслимо трудным, требующим немало усилий, терпения и денег. Раз за разом желающим получить развод требовалось посылать запросы в Рим к Святому престолу, давать взятки, унижаться, доказывать. Возможно, придется и ехать в Рим. А в положении Эдгара пришлось бы еще претерпеть и гнев короля, его немилость и гонения. Возможно, он лишится и титула. Прибавьте к этому и великий позор, какой ложится на разведенных. Они станут посмешищем, по их поводу начнут злословить, на их роду всегда будет лежать пятно бесчестия, даже об их потомках станут говорить, что они из семьи, в которой имеется столь постыдно-греховное пятно, как развод.

Я осторожно выкладывал все это Эдгару, опасаясь вызвать его гнев. Но он выглядел только взволнованным.

— Слышал я, что даже монаршим особам не всегда удается добиться желаемого в этом вопросе.

— Это так. Но дела о разводе коронованных особ зачастую затрагивают вопросы политики и границ между государствами. Простым же смертным куда легче добиться расторжения брака. Деньги здесь играют не последнюю роль, и не забывайте, что влияние ордена Храма в Риме весьма велико.

Похоже, мне удалось вселить в Эдгара крупицу надежды. Когда человек пребывает в таком отчаянии, самый подходящий момент, чтобы дать ему надежду. И видит Бог, я делал это бескорыстно. За моей душой немало грехов, но то, что я сейчас хотел помочь Эдгару, было искренним. Сказал бы даже добрым, если это вас не рассмешит. Но когда делаешь добро, самому становится легче на душе.