Он говорил, и голос его все время повышался. Я же слова поначалу не могла выговорить. Хотя чего ждать от человека, который всю жизнь блудил и считает, что блуд присущ всякому. Что он говорит? Гуго Бигод — да разве я бы опустилась до него? А милый толстяк Ансельм? Он был моим духовным наставником, не более того. И при чем тут епископ Хагон?

Я чувствовала себя оскорбленной до слез.

— Как вы смеете так грязно думать обо мне, отец? Клянусь своей бессмертной душой — я ни разу не изменила супружескому долгу. Вместо того чтобы утешить меня в моем несчастье, вы… вы…

Говорить я больше не могла, задыхаясь от рыданий. Отец же, несколько смягчившись, снова повторил, что во всем разберется сам, когда приедет граф Норфолк.

Я сказала, что всецело полагаюсь на его мудрость и справедливость, но в ходе этого разбирательства следовало бы учесть и то обстоятельство, что столь высоко ценимый им граф Норфолк — негодяй. И выложила свой главный козырь: поведала, как Эдгар, презрев королевское повеление, принимал у себя человека, которого он, Генрих Боклерк, объявил своим личным врагом. Этого человека зовут Гай де Шампер.

Прежде при одном упоминании этого имени король менялся в лице. Но сейчас просто нахмурился и пожевал губу.

— Гм, Гай де Шампер… Некогда я торжественно поклялся сделать все возможное, чтобы изловить и достойно покарать этого любовника Матильды. Но теперь… Жоффруа Анжуйский доказал, что недостоин тех усилий, которые я прилагал, оберегая его честь. Тебе известно, что мы на грани войны с Анжу? И заискивать перед Жоффруа, казнив его недруга или даже покарав того, кто помогал де Шамперу, сейчас вовсе не время.

И великий король Генрих, как самый обычный простолюдин, стал жаловаться на нелады в семье, бранить последними словами Матильду и зятя, сокрушаться по поводу обманутых надежд. А я кусала губы, сожалея, что снова промахнулась. То, что еще несколько месяцев назад могло погубить Эдгара, ныне стало обычной сплетней.

Что мне оставалось? Я тихо жила при дворе и ждала, когда начнется смотр войск, на который прибудет мой муж. И тогда отец, ради сохранения спокойствия и чести семьи, тем или иным образом принудит его восстановить супружеские отношения со мной. Или их видимость. Как мы с Эдгаром сможем жить после этого — другой вопрос. Я еще не забыла той ненависти, которая горела в его глазах. С другой стороны… Смогли же поладить между собой Матильда и граф Анжуйский. И говорят, сестра снова ждет ребенка.

Странное дело, но при дворе в том тревожном году едва ли не в каждой знатной семье ждали прибавления. Явился мой брат Роберт, порадовав короля известием, что леди Мабель в тягости. Стефан буквально ликовал от того, что Мод снова ждет ребенка. Даже унылый Суррей пожаловался мне, что его супруга вновь понесла. В семьях графа Эссекского, графа де Мелан, Лестера, в семье моего брата Корнуолла — везде ожидали наследников. Воистину я бы не удивилась, если бы и королева Аделиза вдруг понесла. Особенно когда вернется из Норфолка, где так приятно проводит время с влюбленным д’Обиньи.