— А я — так себе, — со вздохом сказала Полька.

— Ты — учишься. Знаешь… вроде того, что жену, чтобы воспитать под себя, надо брать несмышленышем.

— Мама говорит, я безнадежна.

— Твоя мать — не замужем. Не ей судить.

У самого Штофеля родословная тоже была идеальной. Родители прожили в браке сорок с лишним лет. То, что происходило за рамками брака — периодически мелькало в прессе, но, тем не менее, семья оставалась семьей, невзирая ни на что. Делить капитал не входило в сферу интересов ни одного из ее членов.

— Думаешь, у меня получится? — Полина повернула голову к Стасу.

— Ты же отличница. Если ставишь себе цель — добиваешься. Потому мне не нравится твоя акция. И мне не нравятся твои отказы там, где они неуместны.

— Поэтому я быстренько поучаствую в акции и поеду домой.

Стас снова посмотрел на Полю. Почти раздраженно. С ним никто никогда не спорил, не осмеливался даже спорить. И если другие его в таком состоянии не трогали, то Полина — теребила, не давала надеть броню. Она выворачивала его наизнанку своим упрямством.

— В следующий раз я не приму отказа, ясно? — полусердито, полушутя сообщил Штофель.

— Так смотря ж что предложишь, — улыбнулась она.

— Я играю только по-крупному. Это то же самое, что не разменивать себя на ерунду.

— Не сердись. Мне просто все интересно.

— Я надеюсь, это ты тоже перерастешь. Разбросанность никого еще до добра не довела.

— Бука! — констатировала Полька.

Стас закатил глаза и снова уставился на дорогу. «Бука» — там, где другие были бы уже в ужасе. Но, как бы он ни злился, мозг не захлестывали эмоции. Он никогда не повышал голоса, не запугивал. Не давил так, чтобы выжать из нее желаемое. Обезоруживала? Молодостью, красотой, веселостью? Нет. Но что-то в ней такое было, что он, взрослый мужик, в жизни которого случилось немало молодого, красивого и веселого, здесь оказывался безоружен.

— Сердечко? Золотое? — процедил он сквозь зубы.

— Да! — весело защебетала Полина. — Тонкое такое, просто силуэт, чтобы без ушка и цепочка сквозь него продевалась.

— Господи, чушь какая. Ты себя слышишь?

— Чушь, — согласилась она. — Тогда улыбнись… Пожалуйста.