— Сейчас это будет выглядеть, хуже, чем у Шварценеггера в Терминаторе.
— И вот что мне с тобой делать?
Полина принялась задумчиво смотреть в окно, выхватывая из общей картины отдельные элементы — красный свет светофора, кошка в окне, мальчишка на велосипеде. Под странные отдельные звуки в голове, цепляющиеся друг за друга и пытающиеся заявить себя как мелодию.
Среди всего этого в общем потоке плыл черный внедорожник, увлекавший их в коттеджный поселок, постепенно становившийся ей привычным за этот без малого год их встреч. Квартира в центре устраивала бы ее больше, оттуда было удобнее добираться к себе. Но Штофель все чаще увозил ее именно в этот дом, далекий от чрева одесской жизни. Здесь, в сдержанно-бежевых стенах под красной крышей, среди парковых дорожек, по обе стороны которых были высажены пока еще небольшие туи, царили тишина и спокойствие. И до моря всего-то десять минут. Сбегать отсюда с каждым разом казалось все меньшим соблазном. Затягивало. В этом она увязала, как в карамели.
— Приехали, — констатировал Стас очевидное, когда они подъехали к дому, а им навстречу из-за ворот выскочил работник, чтобы загнать автомобиль в гараж. Смысл был не в констатации. А в том, что он соизволил снова с ней заговорить.
— Ура! — выдохнула Полина, вышла из машины и пошла по дорожке к дому. Всё здесь было знакомо и привычно, давно осмотрен и участок, и сам дом от подвала до чердака с присущей ей неутомимостью. И теперь она прямым ходом направилась в ванную, переобувшись в прихожей в «свои» тапочки, а оттуда — в кухню. Потом послышался ее голос: — Ста-а-ас! Чай будешь? Или кофе?
И ей в затылок ударилось его горячее дыхание, а талию ее со спины обхватили его большие ладони.
— Я тебя два дня не видел. Какой, к лешему, кофе?
— Черный, горячий и сладкий, — пояснила она, разворачиваясь в его руках.
— Потом кофе, — прошептал Штофель. Его дыхание щекотало ее лицо. А ладони скользили от талии по ребрам — к груди, забравшись под блузку. — Или тебе очень хочется кофе?
— Неа…
— Тогда давай перенесем его… на вечер… Иди сюда.
Полина закинула руки ему на шею и коснулась его губ поцелуем. Он глухо рыкнул и подхватил ее под бедра. Его язык совсем не так, как при встрече на перроне, вторгся в ее рот. Все размолвки с ним решались просто. Через постель. Хотя это приносило кратковременный эффект, но сглаживало.
Не успела она оглянуться, как уже оказалась на диване в гостиной, а он нависал сверху, торопливо расстегивая ее джинсы и коротко выдыхая. Его же брюки были расстегнуты и приспущены. Она помогала ему. Раздевалась сама, стаскивала футболку с него. Привычно разводила колени, чтобы почувствовать его бедра между своими. Тихо охала, когда горячая плоть проскальзывала в нее и ритмично двигалась внутри, стремясь к разрядке.