Потом прибежали доктор и две медсестры, меня, ясное дело, оттеснили от пациента и попросили выйти. Я с неохотой покинула палату. У меня подрагивали руки и колени, я нервно топталась в коридоре, пока врачи осматривали мою ненаглядную «мумию». Потом набрала бывших хозяев. Хоть время уже позднее, но позвонить Зарецким просто необходимо. Насколько знала, сейчас к ним в дом съехались бабушки и дедушки, которые днём навещали в больнице старшего внука. Так что в любом случае будет кого оставить с младшими детьми, если они вдруг ещё не спят. Пусть хотя бы кто-то из родителей приедет.

В итоге приехали оба. Собирались явно впопыхах, видимо, уже готовились ко сну. Мы нервно прохаживались по коридору и ждали, пока нас позовут, надеялись, что можно будет поговорить с Димой. Однако нас ждало разочарование.

— Пациент спит, — сообщил врач, выходя их палаты. — И теперь это спокойный и здоровый сон. Дмитрий очень слаб, но можно сказать, что кризис миновал. Утром сможете с ним повидаться. А сейчас, раз уж приехали, загляните ненадолго, только тихонько.

Мы вошли практически на цыпочках. Мария Ивановна беззвучно глотала слёзы радости, впрочем, как и я, Андрей Петрович, как и обычно, держался куда сдержаннее, но он тоже был счастлив, глаза так и сияли. Насмотревшись на сына, Зарецкие уехали, а я по традиции осталась на ночь. Всё, пока с Димкой не пообщаюсь, меня отсюда даже силой не выволокут!

Спала, как и в прошлый раз, беспокойно, то и дело просыпалась, но в этот раз на душе было куда теплее. Димочка, родной, ты смог, ты снова с нами! Ну когда уже наступит рассвет?!

Будильник на телефоне завибрировал в половину шестого, я проморгалась и встретилась взглядом с наполовину заплывшим серым мраморным глазом, обрамлённым фиолетовым веком. Проснулся! Подорвавшись с кушетки, ринулась к Димкиной койке.

— Ну привет, спящий царевич, с возвращением! — я улыбалась сквозь слёзы и осторожно сжимала его ладошку.

Дима дышал пока через кислородную маску, поэтому, разумеется, ничего не ответил, только пошевелил губами и моргнул, а потом слегка пожал мне руку. Господи, для меня это было куда лучше и долгожданнее любых самых жарких объятий.

Я старалась держаться, показать ему, что всё хорошо, хотя отчаянно хотелось расплакаться у него на груди и крепко обнять. Но у него дырка в боку и рёбра только — только начали срастаться, так что даже дышать надо с осторожностью, не говоря уже о том, что двигаться нужно как можно меньше.

Мне так не хотелось разжимать наши руки, не хотелось никого постороннего, но пришлось позвать врача. Димкино здоровье прежде всего! Пока его осматривали и давали нужные препараты, я отправилась в душевую, привела себя в порядок и приготовилась к новому рабочему дню. У меня на ближайшую как минимум неделю грандиозные планы, так что я должна держать хвост пистолетом.